С кем я говорю? М-м? С сыном, который хочет развеять прах матери или психом, который убил всех, чтобы добраться до меня?
Впервые я понял, что мы живем в мире, где закон превыше всего, когда услышал трогательную историю Петара Брзицы, на спор убившего за ночь в концлагере 1360 человек и получившего гражданство США, США так и не выданного, несмотря на требования Визенталя и всего адекватного мира.
Для убитых миг смерти определён не Богом, а человеком. Их изгоняют из этого мира до того, как они успевают искупить грехи, поэтому всех их Бог прощает... Получается, что каждый убийца открывает кому-то ворота в Рай.
— Шрам убил дядю и тётю Рокбелл.
— Я ещё не знаю наверняка.
— Но тогда... братик, нельзя рассказывать это, Уинри.
— Конечно же, нет!!! Я не хочу больше видеть её слёз.
— Думаешь, всё начинается заново?
— Да, я уверен.
— Почему он это сделал так, у всех на виду?
— Это было заявление, выход в свет, классическое завершение первого акта.
— И что же? Теперь убийца осмелеет?
— Вот именно, начался второй акт, а значит, теперь у каждого из нас на спине мишень, до тех пор пока...
— Кто-то не выяснит личность убийцы и не остановит его.
Жизнь заканчивается одинаково и для убийцы, и для убитого. Никто не сможет избежать встречи со старухой с косой.
— У меня была сестра. — Спрут подвинул кувшин с рябиновыми ветками и принялся собирать разложенные книги. — Если не трудно, положи вот это на бюро... Однажды она убила — видимо, из любви, как она её понимала; семья её защитила, и началась ненависть. Габриэла не желала ненавидеть себя и потому возненавидела нас. Смерть родителей сделала её счастливой почти на месяц, потом ей захотелось большего. В конце концов сестра убила снова. Этого не доказать, но я не сомневаюсь, что графа Гирке утопила она. Меня Габриэла не трогала лишь потому, что ждала, когда я буду счастлив и очень не захочу умирать.
Реакция распространенная — и вполне естественная. «Никто из моих знакомых не способен ни на что дурное!» Но убийцы бывают разные, любого происхождения, любой расы, из любого социального слоя. И чаще всего у них есть друзья, которые приходят в ужас от такого предположения…
Спасти своего убийцу — может, это и есть любовь к ближнему. Но здесь никто не святой.
Cлайд с цитатой