– Арно, я был бы тебе очень признателен, если б ты одновременно со мной порезал себе левую руку.
– Кляча твоя несусветная! – Когда Валентин спятит, мир накроется кошачьим хвостом. Трёхцветным. – То есть да, режем, конечно, а зачем?
Валентин Придд
Cлайд с цитатой– ... Несколько минут назад я себя скверно почувствовал, но, сам не понимаю зачем, заставлял себя говорить.
– Ну хоть чего-то ты не понимаешь!
— У меня была сестра. — Спрут подвинул кувшин с рябиновыми ветками и принялся собирать разложенные книги. — Если не трудно, положи вот это на бюро... Однажды она убила — видимо, из любви, как она её понимала; семья её защитила, и началась ненависть. Габриэла не желала ненавидеть себя и потому возненавидела нас. Смерть родителей сделала её счастливой почти на месяц, потом ей захотелось большего. В конце концов сестра убила снова. Этого не доказать, но я не сомневаюсь, что графа Гирке утопила она. Меня Габриэла не трогала лишь потому, что ждала, когда я буду счастлив и очень не захочу умирать.
Мироздание — это ещё не мир, а предсказание — не судьба! То, что пытается нами играть, может отправляться хоть в Закат! Мы принадлежим не ему. Мы сами из себя создаём перламутр. Из боли, из раны, из занозы рождается неплохой жемчуг, сударыня, и он принадлежит нам, а не тому, что нас ранило.
К счастью, то, что страшит неясностью, при ближайшем рассмотрении становится чётче и понятнее, а значит, слабее.
Бывает так, госпожа баронесса, что на тебя ополчается само мироздание. Не потому, что ты виновен или плох, и не потому, что ненавидят лично тебя. Просто мир устроен так, что тебе не жить, как ты того хотел. Это плохо, страшно, несправедливо, но это не повод не жить вообще. Не повод ненавидеть всех, кому не больно. Не повод заползти под корягу и ждать, когда за тобой придут. И уж тем более не повод не быть собой!
– Вы будете драться? – в упор спросил Ричард. – Или прикажете оскорбить вас прилюдно?
– Оскорбить может не всякий. – Придд все же соизволил обернуться. – Предатель, глупец и неудачник к таковым не относятся.