Ватерлоо (Waterloo)

Другие цитаты по теме

О год чудовищный, о девяносто третий

Величественный год! Сокройся в глубь столетий.

Кровавой славою увенчанная тень:

Мы, карлики, отцов бессмертных недостойны,

И ты потехою почел бы наши войны,

Когда бы посмотрел на настоящий день.

Ах, твоего у нас священного нет жара,

Ни мужества в сердцах, ни силы для удара,

Ни дружбы пламенной к поверженным врагам,

А если мы порой и чувствуем желанье

Позлобствовать, у нас лишь на три дня дыханья

С грехом хватает пополам.

—  А я жалею, что не мужчина и не служу в армии.

В таких случаях доза лести крайне необходима.

—  Вы легко достигли бы чина фельдмаршальского!

— С моим-то драчливым характером?  — хмыкнула Екатерина.  — Что вы, посол! Меня бы пришибли еще в чине поручика.  — Прощаясь с Дюраном, она вдруг в полный мах отвесила ему политическую оплеуху.  — Я не знаю, как сложатся мои дальнейшие отношения с Версалем, но можете отписать королю: французы способны делать в политике лишь то, что они могут делать, а Россия станет делать все то, что она хочет делать...

— Нам надо решить небольшую проблему.

— Какую, сир?

— Завтра, когда Франция проснётся, у неё должно быть новое правительство.

Моему дорогому императору Александру. Я не узурпировал корону. Я нашёл её в грязи. И я — я! — поднял её своей шпагой. И народ, Александр, народ надел мне её на голову. Тот, кто спасает страну, не нарушает законов.

Когда неприятель совершает ошибки, не следует ему мешать — это невежливо.

— У вас нет выбора, сир. Вы должны отказаться от трона.

— О, Ней, Ней, Ней... Трон... Ты знаешь, что такое трон, Ней? Трон — это всего лишь разукрашенный предмет мебели. Главное — это то, что стоит за троном: мой ум, моё честолюбие, мои желания, мои надежды, моё воображение, и главное — моя воля.

— Я не забуду твоего лица, Ней, в Фонтенбло, когда ты заставлял меня отречься.

— Я делал это для Франции.

— Я сам знаю, что лучше для Франции. Ты что-то обещал королю?

— Да, сир.

— Насчёт клетки?

— Да.

— А поточнее, поточнее?

— Я сказал, что привезу вас в Париж в железной клетке.

— Так мне и передали. [смеется]

Они прикуют вас, как Прометея, к скале, и там память о вашем величии убьёт вас.

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство,

И дышат почва и судьба.

Туман укрыл

деревья на равнине,

вздымает ветер

тёмных волн

поток...

Поблекли краски,

яркие доныне,

свежее стал

вечерний холодок...

Забили барабаны,

И поспешно

Смолк птичий гам

у крепостного рва...

Я вспомнил пир,

когда по лютне нежной

атласные

скользили рукава...