— Я обожаю Версаль, сир.
— А короля?
— Сир, без короля не было бы Версаля.
— Я обожаю Версаль, сир.
— А короля?
— Сир, без короля не было бы Версаля.
— Жизнь покидает мое бренное тело, но мой ум ясен, как никогда. Король любит мою жену!..
— Что за вздор?
— Это правда. Король Франции хочет отобрать у меня единственное, что я не в силах ему отдать — мою жену. Сир, я тоже люблю Анжелику. И больше собственной жизни ценю своего короля. Вот почему моя жизнь стала для меня совершенно невыносимой и я в бою искал смерти...
— Друг мой...
— Прошу, Ваше Величество, простить мне эту горькую правду. Лишь мое положение дает мне право на откровенность...
— Развлеките Бея, расскажите ему о наших обычаях, в общем заставьте его приехать в Версаль, поскольку до сих пор он отказывался приехать, из-за многочисленных промашек Сент-Амона.
— Сир, это миссия не дипломата, а куртизанки!
— Боже, какой гнев! Просто я подумал, что там, где мужчина средних способностей потерпел поражение, такая женщина, как вы, наверняка преуспеет.
— По какую именно женщину говорит Ваше Величество? Сир, вы же поручаете эту миссию не маркизе дю Плесси-Бельер? Скорее, вы обращаетесь к вдове колдуна Пейрака.
— Он делал золото!
— Он просто добывал его из породы.
— Суть в ином: у него столько золота, что он возомнил себя самым могущественным. Роскошь, сударыня, не для простых смертных. Лишь королю пристало жить по-королевски.
— Мой муж заботится только о благе короля.
— Будучи самым богатым из моих подданных, удерживая целую армию, создавая государство в государстве!?
— Какое же преступление вы совершили?
— Спас вам жизнь.
— Это же нелепость!
— Нелепость? Бей пожелал мою голову за это. Бей королю нужен, а я не очень. Такова политика государства. Вот он и пообещал ее Бею.
— Но если бы вы захворали, вам поневоле бы пришлось в чем-то изменить этикету.
— Короли никогда не болеют. Они просто умирают, вот и всё.
— Расскажите мне о вашем сыне.
— На смертном одре он попросил меня рассказать о жизни при Вас.
— И что вы рассказали?
— Правду. Что это дар Божий быть рядом с Вами, что Ваши сады так великолепны, что сами рождают красоту и что от их вида у кого угодно перехватывает дыхание. Еще я сказал сыну, что когда-нибудь и он будет жить и работать на моем месте, станет частью самой благородной семьи в мире. В которой каждый осмеливается мечтать, что когда-нибудь он будет жить как король. Или королева. Во дворце, который пленяет взор и пленит сердце и что однажды, когда нас всех уже не будет, об этом чудесном месте будут слагать легенды. Но когда это произойдет, боюсь те, кто будут их слушать, могут в них не поверить. Они примут их за сказки.
— Вашему сыну это понравилось?
— Он спросил, туда ли он отправится. И я ему ответил, что да.
— Многие сказали бы, что Ваш сын сейчас в лучшем мире, но я думаю, что истинный рай в объятиях его отца, быть здесь, с Вами. Сейчас. Но это не нам выбирать, у Бога свои планы. И не нам сомневаться в Его замыслах.
— Это в точности, как с кашей в детстве. Ты ведь помнишь? Я не помню, где это было, Сен-Жермен, кажется. Ты бросил в меня кашей за завтраком. Я бросил в ответ и завязалась драка. Ты помочился на меня, я на тебя и вот мы катаемся по полу и мочимся друг на друга.
— Ты это начал.
— Ты бросил в меня кашей. Но виноват остался я, потому что ты написал на брата, а я на короля!
— Какое же преступление вы совершили?
— Спас вам жизнь.
— Это же нелепость!
— Нелепость? Бей пожелал мою голову за это. Бей королю нужен, а я не очень. Такова политика государства. Вот он и пообещал ее Бею.