Она, эта боль, была так сильна, так нестерпима, что, не думая, что он делает, не осознавая, что из всего этого выйдет, страстно желая только одного — хоть на минуту избавиться от неё и не попасть в этот ужасный мир, где он провёл весь день и где он только что в самом ужасном и отвратном из всех зелёных снов, он нашарил и отодвинул ящик ночного столика, поймал тяжёлый и холодный ком револьвера и, глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил.
Что это значит вообще — любить? Ответить на это было тем более невозможно, что ни в том, что слышал Митя о любви, ни в том, что читал он о ней, не было ни одного точно определяющего её слова. В книгах и в жизни всё как будто раз и навсегда условились говорить или только о какой-то почти бесплотной любви, или только о том, что называется страстью, чувственностью. Его же любовь была непохожа ни на то, ни на другое.
Быстро пролетело то незабвенное лёгкое время, когда они только что встретились, когда они, едва познакомившись, вдруг почувствовали, что им всего интереснее говорить (и хоть с утра до вечера) только друг с другом, — когда Митя столь неожиданно оказался в том сказочном мире любви, которого он втайне ждал с детства, с отрочества.
А я не представляю себе любви без ревности. Кто не ревнует, тот, по-моему, не любит.
— А я не представляю себе любви без ревности. Кто не ревнует, тот, по-моему не любит.
— Нет, мама, — сказала Катя со своею постоянной склонностью повторять чужие слова, — ревность это неуважение к тому, кого любишь. Значит, меня не любят, если мне не верят, — сказала она, нарочно не глядя на Митю.
— А по-моему, — возразила мать, — ревность и есть любовь. Я даже это где-то читала. Там это было очень хорошо доказано и даже с примерами из Библии, где сам бог назывался ревнителем и мстителем...
Первый пункт местной памятки для самоубийц гласил: «Встань прямо перед темным переулком на фоне яркого неба».
... расставшись с жизнью, человек так и не узнает, что же будет после него. Вопросы, которые он задавал сам себе, так навсегда и останутся без ответа.
В принципе у человека нет права кончать с собой. И бог не велел, да и вообще это выход слабака или безумца. Но случаются частные случаи. Извини за тавтологию, или как это там... Случаются.
Расставаться с жизнью совсем не так просто, как я думала... А ведь есть люди, для которых это легко. Видно, уж тем совсем жить нельзя; их ничто не прельщает, им ничто не мило, ничего не жалко... Да ведь и мне ничто не мило, и мне жить нельзя, и мне жить незачем! Что ж я не решаюсь?.. Просто решимости не имею. Жалкая слабость: жить, хоть как-нибудь, да жить... когда нельзя жить и не нужно... Как хорошо умереть... пока еще упрекнуть себя не в чем.
Cлайд с цитатой