Дмитрий Львович Быков

Другие цитаты по теме

Многим людям, таким, как я, наверное, поверхностно знакомым с дарвинизмом, все-таки представляется очень маловероятным, что сырьем для эволюции являются мутации, что только отбор может сформировать появление новых видов. Мне нравится концепция направленной эволюции. Меня очень утешил разговор с палеоантропологом, по совместительству фантастом, палеобиологом Еськовым, который очень много изучал всякие ископаемые останки и прочие отпечатки, и который сказал, что все-таки появление нового вида происходит внезапно. Его нет-нет, и вдруг он есть.

Можно сколько угодно говорить о педагогике, но тем не менее все мы понимаем, что педагогика наукой никогда не будет,— хотя бы потому, что она не дает гарантированных результатов. В общем, все, что мы делаем для детей, мы делаем, как выясняется, в конечном итоге для себя. А дети получаются хорошими или плохими в значительной степени благодаря случайным обстоятельствам — генам, воздуху эпохи, каким-то происшествиям на улице. Все, что мы можем сделать для других — это хорошо отшлифовать, хорошо отработать себя, и тогда, может быть, другим с нами будет не так отвратительно.

Сколько бы меня не упрекали, что я свои романы выбалтываю.. Ну это мой способ писания. Понимаете, я проговариваю. Артикуляционное учительское мышление заставляет меня какие-то вещи понимать. Почему я пишу «Океан»? Эта книга посвящена механизму появления нераскрытых тайн. Нераскрытых, немотивируемых вещей. Там их очень много. Могу объяснить. Потому что меня интересует почерк Бога. А нераскрытая тайна — это и есть почерк Бога. Потому что она не укладывается ни в одну концепцию, ни в одну схему. Вот меня в жизни интересует только то, что не укладывается в схему. Почему океан? Потому что океан представляет бесконечное разнообразие версий.

История воздает не по делам, история — это жесточайшая драма без всяких моральных оправданий. Единственное, что можно сделать в этой ситуации, это героически принять свою участь, не пытаясь ее изменить, не пытаясь купить себе новую жизнь, не пытаясь добыть права. Встретиться лицом к лицу с исторической необходимостью, не пренебрегая при этом ни своей честью, ни своим достоинством, встретить со всем сознанием обреченности, со всей гордостью обреченности.

Почти все русские крепкие государственники — это раскаявшиеся вольнодумцы, а почти все русские революционеры — это раскаявшиеся патриоты из серии «Попробовали — убедились».

— Вот что Вам самому дает силы работать, такие потрясающие писать книги, романы?

— Спасибо! Спасибо на добром слове. Ну что я могу вам сказать? Есть ощущение величия переживаемого момента. Величия — не шутя. Потому что все, чему нас учили, оказалось правдой. Всё, о чем писала русская революция; всё, о чем она говорила в 1917 году; всё, о чем писала русская проза XIX века; всё, что нам обещала русская поэзия, начиная с «Грядущих гуннов» (В. Брюсов) и кончая «Незнакомкой» (А. Блок) — всё это, понимаете, дает мне силы жить. Потому что момент, который мы переживаем, великий.

Тут меня просят рассказать любимый анекдот. Мне вот как раз очень нравится этот анекдот, когда один профессор другому говорит: ''Коллега, а вот вы представляете, какая у меня сегодня за завтраком случилась оговорочка по Фрейду? Я хотел сказать жене: «Дорогая, передай пожалуйста масло», а вместо этого сказал: «Как же ты, сволочь, всю мою жизнь-то испортила...».''

И потом, я всё-таки глубоко убеждён, что смерти нет, что физическая смерть ничего не означает. Я так говорю не на основании какого-то опыта загробного общения, в которое я не верю, а просто на основании самоанализа. Я знаю, что душа есть, вот и всё. Я знаю, что она от меня отдельно и что она далеко не всегда выходит со мной на контакт. Вот когда она выходит со мной на контакт, что-то подсказывает, тогда я пишу стихи или прозу. А большую часть времени я живу своей жизнью, она живёт своей, и я почти не знаю о том, что с ней происходит.

Печорин женился на Вере,

Устав от бесплодных страстей,

Грушницкий женился на Мэри,

Они нарожали детей.

Семейное счастие кротко,

Фортуна к влюбленным щедра:

У Веры проходит чахотка,

У Мэри проходит хандра.

Я очень не люблю публичного дневника. Человек пишет о себе в расчёте на то, что это прочтут окружающие. Есть несколько типажей в сети. Есть романтическая девочка, есть мальчик — брутальный мачо, который комментирует военные события с войны с политической точки зрения и т. д. Любой, у кого есть ЖЖ — это человек с явной психической патологией.