Мам, я знаю, тебе страшно меня отпускать, но ты не сможешь сделать мир для меня безопасным.
— Плохой человек сделал это с моей мамой. Значит, в мире существуют плохие люди?
— Я не знаю... ну, есть в мире плохие люди, ну и что? Знаешь, хороших людей намного больше.
— Правда?
— Да. И твоей маме помогают хорошие люди.
Люк кивнул. Сказать по правде — и он никогда этого не отрицал, потому что был не способен на ложь, — ему понравилось, и понравилось очень, несмотря на то что он понимал: они с сестрой, которая была старше, хотя и всего на год, занимались чем-то противоестественным, хуже того — богохульным. Но он оказался не в силах остановить странное, пугающее, но неудержимое течение ощущений, которое вызвали её губы, когда она начала сосать. Казалось, она высасывает всё плохое: страхи, переживания и боль, — которые он носил в душе с тех пор, как узнал всё о мире, в котором появился на свет. И когда он пролил семя, ему показалось, что в его яйцах будто взорвался динамит, который разорвёт его на кровавые клочки.
Отравленный мир – полбеды. Гораздо страшнее – отравленные души. Поэтому начинать стоит не с чистых территорий. Людей чистых искать надо. Таких, как ты.
Смерть пришла за мамой неожиданно, быстрее, чем она могла ожидать. Теперь я всегда жду, что она придет и за мной, быстро, из ниоткуда. Когда пришли всадники, я была готова, отец, я не боялась. К тому же, я верила, что ты придешь за мной. И я была права.
Мы не собирались покорять мир, нам достаточно было избавиться от собственных страхов.
Неужели страх будет единственным чувством, которое расцветёт в этом прекрасном новом мире, создаваемом нами?
Отравленный мир – полбеды. Гораздо страшнее – отравленные души. Поэтому начинать стоит не с чистых территорий. Людей чистых искать надо. Таких, как ты.
Здоровой рукой она коснулась плеча дочери так легко, словно девочка была хрустальным сосудом. Сосудом, до краёв наполненным злобой и раздражением. Ещё недавно они были бесконечно близки, даже придумали собственные тайные знаки, понятные только им одним. Трудно было поверить, что сейчас рядом с ней идёт та самая девочка, что прежде до слёз хохотала над её немудрёными шутками и хватала мать за руку, когда герои мультфильмов попадали в опасную переделку. Та милая девочка безвозвратно исчезла, оставив вместо себя угрюмую и хмурую незнакомку. Это превращение — по-другому не скажешь — застало Пери врасплох, хотя она прочитала кучу статей о том, что пубертатный период у современных подростков, особенно у девочек, наступает всё раньше и раньше. Она всегда надеялась, что её отношения с дочерью будут более близкими и доверительными, чем её отношения с собственной матерью. В конце концов, разве не к этому мы стремимся всю жизнь: стать лучше своих родителей, дав нашим детям возможность стать лучше, чем мы. Но в результате мы зачастую обнаруживаем, что, сами того не желая, повторяем ошибки предыдущего поколения. Пери знала: злоба нередко маскирует страх.
Порой мир такой красивый: смех друга, новорожденный, хватающий тебя за палец. Но жизнь хрупка: моргнёшь — и её нет. Так просто. Перед лицом ужаса наше сознание превращает травму в историю, чтобы она имела смысл — даже если его нет. Почему сознание говорило тебе, что мир — зло? Потому что оно означает, что твой страх — прав. Зло означает, что ты можешь просто сдаться. Но, поверь, у всех нас есть способность быть героями. Неважно, насколько злым может оказаться мир — это сложнее. Потому что, когда происходит нечто ужасное, мы может выбрать — подняться; можем выбрать — помочь. Именно этим каждый день занимаются люди вокруг нас. Мир мрачен? Конечно. Но в нём есть и свет. Много света. Но ты должен открыть глаза и посмотреть, чтобы его увидеть.
Cлайд с цитатой