Поймите, у нас не так много времени. Все мы очень скоро станем такими же, как вы — у нас будет работа, счета в банке, свои семьи, и нам придется волноваться о собственных детях. Потому что такая у родителей работа — волноваться. И это нормально. А мы, подростки, хотим жить — врубать музыку на полную, вести себя как идиоты и совершать ошибки.
Наши родители, с трудом сдерживая слезы, смотрят, как мы разносим по кирпичикам всё то, что было им так дорого. С ужасом и благоговением они замирают у окон комнат, в которых мы появились на свет, смотря на то, что мы вытворяем на улице. «Как же жаль, – думают они, – как жаль, что из всех возможных путей они выбрали путь разрушения».
Я начал тогда делать то, что неизбежно случается с повзрослевшими детьми по отношению к старшим: я начал судить его.
Мы перестаем быть детьми, когда становимся способными сделать то, что советовали сделать родители.
У несчастных родителей растут несчастные дети. Родители несчастных родителей тоже были несчастны. Волна за волной, одна на другую похожи…
Иногда мне кажется, что родители родили меня не для того, чтобы я радовался жизни, а для каких-то других, своих целей.
Родители лезут в жизни своих детей, думая, что помогают им, но на самом деле они лишь мешают, ломают, а то и убивают своих детей. Родители, решающие за своих детей, повелевающие ими, в итоге просто рушат их жизни, коверкают судьбы.
У любого выросшего ребенка всегда будут вопросы к родителям. Но у каждого человека на земле лучшие родители из тех лучших, какие могли бы быть.
«Дети как ножи, — сказала как-то моя мать. — Они наносят глубокие раны, хотя вроде бы этого и не хотят».
Cлайд с цитатой