У несчастных родителей растут несчастные дети. Родители несчастных родителей тоже были несчастны. Волна за волной, одна на другую похожи…
Все вокруг убеждали меня, что дети — счастье. Я множила своё «счастье», служила своему «счастью», но счастлива не была, жизни не замечала.
А я всё думала: я мать своих восьми — и несчастна. У неё под крылом сотни чужих — и она искрится. И как тогда правильно? И как тогда надо? Так как живут у нас, где высота встречается с морем? Или как там, где земля ровная, словно выглаженная рубашка?
Я начал тогда делать то, что неизбежно случается с повзрослевшими детьми по отношению к старшим: я начал судить его.
— У вас есть дети?
— Есть, и очень много, — она засмеялась.
Её волосы говорили с ветром, мои были спрятаны под платком.
— И вы их с собой не взяли?
— Мне нужно для себя время. Если я несчастна, то и они несчастны. Путешествие помогает мне восстановиться.
Это были слова с большим весом. Они упали мне в душу и там остались.
Поймите, у нас не так много времени. Все мы очень скоро станем такими же, как вы — у нас будет работа, счета в банке, свои семьи, и нам придется волноваться о собственных детях. Потому что такая у родителей работа — волноваться. И это нормально. А мы, подростки, хотим жить — врубать музыку на полную, вести себя как идиоты и совершать ошибки.
Мы перестаем быть детьми, когда становимся способными сделать то, что советовали сделать родители.
Наши родители, с трудом сдерживая слезы, смотрят, как мы разносим по кирпичикам всё то, что было им так дорого. С ужасом и благоговением они замирают у окон комнат, в которых мы появились на свет, смотря на то, что мы вытворяем на улице. «Как же жаль, – думают они, – как жаль, что из всех возможных путей они выбрали путь разрушения».
Cлайд с цитатой