Александр Вяземка

– Да, но… это уже эпидемия! Настоящая эпидемия одиночеств! Понимаешь, твоя жизнь – это даже не жизнь холостяка. Ты – отшельник. У холостяка хоть какое-то подобие личной жизни. У него хотя бы есть подружка, которую он то любит, то бросает.

– Вот – то любит, то бросает… И кому нужна такая суета?

– Сердцу.

– Шутишь.

– Вовсе нет. Сердцу нужно томиться. Сердцу нужно скакать. Это держит его в тонусе.

– Прямо комплекс упражнений для сердца…

– Конечно. Есть упражнения для ума – чтобы ум был острым. А есть и для сердца – чтобы оно не забывало, в чем его предназначение.

– А в чем его предназначение? У ума, понимаю, – думать. А у сердца?

– У сердца – чувствовать.

Мы не выбираем, кем родиться. Однако кем стать, выбираем уже мы.

Глупцы. Они думают, человеку можно доверять только потому, что им кажется, что ему можно доверять, или потому, что им хочется, чтобы ему можно было доверять. Принятие желаемого за действительное – их самое бесполезное изобретение.

Стоит ли думать о смысле жизни, если в ней его нет?

– В чём дело, Кондо? – Премьер-министр защекотал мне ухо своим носом. – О чем-то задумался?

– Я размышлял о нашем Министре иностранных дел.

– С ним что-то не так?

– Никак не возьму в толк, как человеку, озабоченному иностранными делами, могли выдать британский паспорт и, что еще невероятнее по своему цинизму, разрешили заседать, спать и врать в качестве члена британского Правительства?

Он уже тогда чувствовал неудовлетворенность. Но это не была неудовлетворенность тем, что ему недоставало вещей или развлечений. Их-то как раз было столько, что его мир оказался перенасыщен ими, а места для чего-то стоящего и значимого уже не оставалось.

Мечта поэта у окна

Следит за миром взглядом ночи,

Пренебрегает правом сна,

Смущает Афродиты очи.

В её глазах начертан путь.

В её устах – восторг Вселенной.

В её руках нам в сладость ртуть.

В её мечтах – любви нетленность.

Звезда поэта в небесах

Сиять согласна только музой,

За дерзость чувств ввергает в прах

И просит нас не быть обузой.