Александр Вяземка

– Да, но… это уже эпидемия! Настоящая эпидемия одиночеств! Понимаешь, твоя жизнь – это даже не жизнь холостяка. Ты – отшельник. У холостяка хоть какое-то подобие личной жизни. У него хотя бы есть подружка, которую он то любит, то бросает.

– Вот – то любит, то бросает… И кому нужна такая суета?

– Сердцу.

– Шутишь.

– Вовсе нет. Сердцу нужно томиться. Сердцу нужно скакать. Это держит его в тонусе.

– Прямо комплекс упражнений для сердца…

– Конечно. Есть упражнения для ума – чтобы ум был острым. А есть и для сердца – чтобы оно не забывало, в чем его предназначение.

– А в чем его предназначение? У ума, понимаю, – думать. А у сердца?

– У сердца – чувствовать.

Глупцы. Они думают, человеку можно доверять только потому, что им кажется, что ему можно доверять, или потому, что им хочется, чтобы ему можно было доверять. Принятие желаемого за действительное – их самое бесполезное изобретение.

Стоит ли думать о смысле жизни, если в ней его нет?

– В чём дело, Кондо? – Премьер-министр защекотал мне ухо своим носом. – О чем-то задумался?

– Я размышлял о нашем Министре иностранных дел.

– С ним что-то не так?

– Никак не возьму в толк, как человеку, озабоченному иностранными делами, могли выдать британский паспорт и, что еще невероятнее по своему цинизму, разрешили заседать, спать и врать в качестве члена британского Правительства?

Он уже тогда чувствовал неудовлетворенность. Но это не была неудовлетворенность тем, что ему недоставало вещей или развлечений. Их-то как раз было столько, что его мир оказался перенасыщен ими, а места для чего-то стоящего и значимого уже не оставалось.

Мечта поэта у окна

Следит за миром взглядом ночи,

Пренебрегает правом сна,

Смущает Афродиты очи.

В её глазах начертан путь.

В её устах – восторг Вселенной.

В её руках нам в сладость ртуть.

В её мечтах – любви нетленность.

Звезда поэта в небесах

Сиять согласна только музой,

За дерзость чувств ввергает в прах

И просит нас не быть обузой.