Он стоит и молча смотрит в небо, пока жизнь уходит от него.
О людях пишет. Любит он людей, даже тогда, когда любить не нужно.
Он стоит и молча смотрит в небо, пока жизнь уходит от него.
Мы в аллегории, где наша жизнь — вода,
толщ берегов земных грызущая при лживом
прогнозе штиля.
Если дальше рассуждать
в такой концепции — я часть того прилива.
Не горечь страшна. Страшно в самую позднюю мудрость в конце своей жизни понять — тебя не было в ней.
Человек был влюблен в женщину с именем Жизнь, которая часто оставалась с ним. Он угощал ее чаем и рассказывал ей сказки, а потом они засыпали на не разложенном диване, крепко обнявшись. Он просто тихо жил возле ручья из вечно тающего снега, и так ли важно, что у него было только одно крыло.
Из груди поднимается что-то трагичное, но светлое, обреченное, но прекрасное. Я понимаю, что, как и отца, люблю этот мир, люблю до сжавшегося сердца, до сбившегося вздоха восхищения, люблю неописуемо, невыразимо. Люблю и ненавижу. И от этого задыхаюсь. От восторга и боли, от счастья и тоски, от того, что никогда не найду слов, способных вместить в себя обычную жизнь во всей ее огромной и великой простоте.
Тяжело на душе. Темно, тяжело и горько. Чтобы как-то отвлечься, открываю книжку, включаю ноутбук, радио, телевизор, что угодно. А там слова. Такие красивые слова о любви. «Они шли босиком по траве, взявшись за руки». И мне так сильно, так яростно хочется вырвать из этих слов душу, мысль, смысл и воткнуть, вшить в собственную жизнь.
Почему так получилось? Когда он успел забыть, как это просто — быть счастливым? Вроде бы юность была совсем недавно, вроде бы он смеялся с ней вместе еще вчера. А потом закрутило, завертело, и он забыл. Они оба забыли. Но ничего не исчезло. И эти теплые руки — доказательство и оправдание всему. Это по-домашнему уютное ворчание, запах крема, слепящее солнце и какое-то легкое чувство детства в груди. Того времени, когда мы еще не успеваем забыть, что счастье где-то внутри, не успеваем его потерять под грудой хлама, который начинаем считать чертовски важным.
Цепляйся в жизнь до спазма истины, до кашля кровью красоты, страдай до дна, люби неистово, вдыхай огонь в ажур судьбы.