Фюрер рассвирепел. Была ночь, но он приказал вызвать к себе Геринга и Геббельса, а Гесса пригласить в приемную. Геринг приехал первым — очень бледный. Гиммлер знал, почему так испуган рейхсмаршал: у него проходил бурный роман с венской балеринкой. Гитлер попросил своих друзей посмотреть «эту гнусность Гесса». Геринг хохотал. Гитлер накричал на него:
— Нельзя же быть бессердечным человеком!
Благодарите бога, что вами занимается Штирлиц: он у нас славится либерализмом и логикой…
Быть с народом — это одно, а чувствовать себя в том положении, когда ты поступаешь по справедливости и по вере — другое. Эти вещи могут совпадать и могут не совпадать.
Игра — это самое серьёзное, что есть в жизни. Игра и живопись. Всё остальное суетно и мелко.
Штирлиц настроил приемник на Францию — Париж передавал концерт молоденькой певички Эдит Пиаф. Голос у нее был низкий, сильный, а слова песен простые и бесхитростные.
— Полное падение нравов, — сказал пастор, — я не порицаю, нет, просто я слушаю ее и все время вспоминаю Генделя и Баха. Раньше, видимо, люди искусства были требовательнее к себе: они шли рядом с верой и ставили перед собой сверхзадачи. А это? Так говорят на рынках…
— Эта певица переживет себя… Но спорить мы с вами будем после войны.
— ... разве вы не являетесь патриотом Германии?
— Являюсь. Но что понимать под «патриотом Германии»?
— Верность нашей идеологии.
— Идеология — это еще не страна.
Разведчик может сомневаться в непогрешимости своих предсказаний, но не имеет права на одно только: он не имеет права сомневаться в их полной объективности.
Слова сильны только тогда, когда они сложились в Библию или в стихи Пушкина... А так — мусор они, да и только.
Cлайд с цитатой