Нет той страны, в которой мы росли,
И непонятно, кем, куда влекомы...
Нет той страны, в которой мы росли,
И непонятно, кем, куда влекомы...
— Я хочу знать, что оно говорит, — ответил он, пристально глядя ей в лицо.
— Море, Флой, — о чем оно говорит все время?
Она ответила, что это только шум набегающих волн.
— Да, да, — сказал он. — Но я знаю, что они всегда что-то говорят.
Всегда одно и то же. А что там, за морем?
Он привстал, жадно всматриваясь вдаль.
Она отвечала ему, что там другая страна. Он не об этом думает, — сказал он; он думает о том, что там дальше... дальше!
Нет ничего гибельнее для страны, чем апатия народа к внешней политике своего отечества...
... когда хорошо знаешь страну, тебе редко нравится то, что о ней пишут в газетах и журналах...
Страна доказывала свою несовместимость с демократией и с разумным устройством, регионы рвали ее на куски, а Ельцин стал трагикомичен.
В день отъезда, семнадцатого августа девяноста восьмого года утром Лена узнала, что в России дефолт. Страна — банкрот, отказалась платить по суверенным долгам. Правительство так долго не могло ни на что решиться, тянуло до последнего, что теперь, похоже, за дефолтом последует и девальвация. В казне нет денег, государственные облигации превратились в мусор, в банках обнулились активы, вложенные в них. Выход один — еще раз помножить на ноль сбережения и зарплаты людей, обесценив рубль, и таким образом латать дыры в бюджете.