Реализуй себя на рынке органов.
Ты не можешь думать о самореализации и творчестве, пока твои карманы пусты. Зарабатывай, и только потом думай о самореализации и творчестве.
Реализуй себя на рынке органов.
Ты не можешь думать о самореализации и творчестве, пока твои карманы пусты. Зарабатывай, и только потом думай о самореализации и творчестве.
Мой дедушка всегда говорил: «Когда в помещение входят девушки, нужно вставать». Так он потерял пособие по инвалидности.
Людям всегда кажется, что они знают человека, но они всегда ошибаются. Даже родители толком своих детей не знают. Моим до меня дела нет, потому что целый день торчу у себя в комнате. Раздетый, иногда в одном «петушином кольце». Это иногда меня достаёт до печёнок... Все думают, что знают каким надо быть. А кому какое дело, до того каким я должен быть? Улавливаете?! Кому какое дело... Может в реальной жизни, я тот сморчок занюханный, который сидит рядом с тобой в химическом кабинете и глядит на тебя, зенки вылупив. А когда ты оборачиваешься, пытается улыбнуться. Но вместо улыбки только гримаса выходит. Или сидит в ланч на ступеньках лестницы и жуёт жвачку «Big Gan», заполняя идиотский тест на совместимость. Если ты думаешь, что он с печки упал, то он тебе вслед не пойдёт и никогда уже не глянет. Ну и что... Кому есть до этого дело? Никому — это мой девиз.
I saw an old man get hit by a train.
He didn't see it in the pouring rain.
He didn't hear me shout «Look out for the train»,
Cause I didn't say anything.
I just thought to myself: «Oh, this is gonna be sad».
And it was.
I am a genius.
Значит.. ээ.. маленький мальчик сидит перед домом во дворике и роет ямку, и соседка выглядывает из-за забора и спрашивает:
— А что это ты делаешь, Джонни?
А мальчик ей грустно так:
— Золотая рыбка погибла. Вот устроил ей похороны.
И соседка спрашивает:
— Зачем такое большое ямище для рыбки?
А Джонни отвечает:
— Затем что она в животе у этого тупого кота.
Один раз подскользнется, споткнется, и всё, как кувырнешься вверх тормашками, брякнешься прям на шею, и — хрясь! И ты уже копыта отбросил.
— А всё-таки, сэр, сколько лет вы в авиации?
— О, Дринкинс, очень много.
— А этот полёт, какой по счёту в вашей жизни?
— Такой же, как и в вашей, Дринкинс. Последний.