Наше здоровье подводит нас гораздо реже, чем мы подводим наше здоровье.
— Не знал, что в мозгу есть зона для надежды...
— Есть, но очень маленькая!
Наше здоровье подводит нас гораздо реже, чем мы подводим наше здоровье.
Учась ходить, я думал о том, как многое мы считаем само собой разумеющимся: то, как мы говорим, ходим и дышим.
Иметь возможность болеть – не для российских граждан. Простой русский человек должен быть роботом, либо на свалке.
Все говорят, тебе надо меняться.
Какая водка, брат, какое мясо?
Будет артрит, какие-то бляшки.
Перхоть, астма и толстые ляжки.
— Доктор, да я сейчас прямо как младенец, пью одно молоко!
Тот приподнял брови:
— Вы как младенец? Да вас привезли сюда, потому что на концерте в Чикаго вы сломали ногу, прыгая кузнечиком по сцене и крича: «Я — лягушонок!» Вы продолжили турне, наплевав на закрытый перелом, отыграли еще три концерта — в Кливленде, Буффало и Нью-Йорке, пока рана не стала гноиться и вас не увезла «скорая»...
— И как вы вылечили близорукость?
— Перестала за будущее опасаться. Меня скоро ждёт что-то, исхода чего я не знаю. Стала зорче, когда приняла: будь что будет.
Я хирург, я всю жизнь оперирую больных. И я видел то, чего не видят обычные люди. У человека нет такого органа, который бы не страдал от приема спиртных изделий — любых, не важно водка ли это, вино или пиво. Однако больше всех и тяжелее всех страдает мозг. Потому что там концентрация алкоголя максимальна. Если принять за единицу концентрацию алкоголя в крови, то в печени она будет 1.45, а в мозгу — 1.75. Я уж не буду подробно описывать страшную картину «сморщенного мозга» (у большинства просто выпивающих людей на вскрытии мозг сморщен, резко уменьшен в объёме, мозговые оболочки отечны, сосуды расширены, а извилины мозга просто сглажены), но при более тонком исследовании выясняется, что изменения в нервных клетках такие же резкие, как и при отравлении очень сильными ядами. Эти изменения необратимы. Что неизбежно сказывается на умственной деятельности. При этом страдают прежде всего самые высшие, самые совершенные функции мозга, а низшие — примитивные, приближающиеся к подкорковым рефлексам, сохраняются дольше.