От женщины, как и от судьбы, никуда не уйдешь.
Воистину неисповедимы пути Джокеров, Творца и женщин!
От женщины, как и от судьбы, никуда не уйдешь.
От судьбы получая затрещины,
Вот я сам не свой на своём стою.
Я ищу в этом городе женщину,
Ту, единственную свою.
— Ты изменишь свое мнение.
— Я никогда не выйду за тебя. Ты совершил большую ошибку.
— Это правда, с женщинами мне никогда не везло, с чего вдруг все изменилось?
— Я думаю, что ты похитил не ту женщину.
— Ты права, конечно, я ошибся. И все же, что если по ошибке, по случаю, по воле богов или судьбы, я принял верное решение? Что, если тебе предначертано здесь быть? Что, если здесь ты и должна быть?
Вы собирались на рынок, но, обдумывая завтрак, не кутаются в шаль, не поднимают лицо к звёздам, не выходят к перекрестью дорог, а окно — это всегда перепутье, граница между «остаться» и «уйти».
Судьбу мужчины определяют его женщины, всегда есть выбор: или ты выбираешь женщину − путеводную звезду, или женщину-западню.
Ненавидела быт — за неизбывность его, за бесполезную повторяемость ежедневных забот, за то, что пожирает время, необходимое для основного. Терпеливо и отчужденно превозмогала его — всю жизнь.
Загляни же в лицо ея вновь,
Умоляю тебя дорогая!
Перед нами она, как живая -
Схороненная нами любовь.
Не жалея трудов и страданий,
Без укоров и жгучих терзаний,
Мы ее убирали в гробу.
Мы недолго винили судьбу;
Горе женщин бывает не вечно,
И поэта печаль — скоротечна.
Но проходят недели, и вновь,
Привлеченные странною силой,
Мы печально стоим над могилой,
Где покоится наша любовь.
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь...
Гордись — я дочь твоя!
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь...
Гордись — я дочь твоя!