Начало твоей легенды следует рядом с самой утробы,
Все смотрят и верят, что ты встанешь и хотя бы попробуешь.
Начало твоей легенды следует рядом с самой утробы,
Все смотрят и верят, что ты встанешь и хотя бы попробуешь.
Как напитанный морем тайфун, оступившемуся на замену,
Ринутся толпы людей, презирая страховку, играючи выйдут в арену!
Кто не захочет перед смертью надышаться досыта,
Кто не прыгнет в огонь, за деньгами и пылесосом,
Кто схватит стрелы судьбы, налету, гордясь ожогами,
Кто тонущему бросит жизнь свою на подмогу,
Тот сохранит род, всякой стихии сильней,
И на легендах о себе воспитает новых людей.
Дитя своего мира, навыки, азы.
Ему Вселенная преподала особенный язык.
На этом языке иначе будет имя Бога,
От него далеко твои «хорошо» и «плохо».
Для тебя он зло, для себя он светлый рыцарь,
И ты бы был таким же, случись тебе там родиться.
На рубеже веков еще со смертью поспорим,
Возьмемся за руки и впишем легенду в историю!
Из прошлого тянутся нити, собой создавая клубок,
Из клубка появляешься ты, как ещё одна нить, и множишь развилки дорог.
От счастья и от слёз было некуда деться,
Когда на эту землю маленьким пришелся младенцем.
Я всего лишь человек. Как и все прочие люди, я не помню своего появления на свет. Мы начинаем себя осознавать много позже, уже выйдя из младенческого возраста, когда наше рождение представляется нам чем то бесконечно далеким, случившимся в самом начале времен. Мы живем, как зрители, которые опоздали к началу спектакля и стараются по ходу действия догадаться о событиях пропущенного ими первого акта.
Говорят, мы умираем два раза: первый — когда перестаём дышать, второй — когда некому уже вспоминать наше имя.
Ты мне никто, ведь я никто себе сам -
В одном подъезде пожизненно незнакомы,
Страна глухих лесов, закрытых людей,
Где бы вдруг не оказался ты — оказался нигде.