Михаил Веллер. Чуча-муча, пегий ослик

Другие цитаты по теме

— Нам уже 16 лет, Баг. Хочешь ты того, или нет, но мы уже мужчины.

— Но я не чувствую себя мужчиной!

— Никто не чувствует! Нужно притвориться!

— Чтобы стать мужчиной, нужно притвориться, что ты мужчина?

— Именно так. Нельзя убегать, нужно лицом к лицу встретиться со своим страхом.

— Даже если я не мужчина?..

— Тем более! Чем лучше ты притворяешься, тем больше становишься мужчиной.

— Просто притворяться?

— Ну да. Когда тебе страшно делай вид, что тебе всё пофигу. Если тебе делают больно, скажи: «Спасибо большое, это было здорово».

Без боли нет страха, может быть, даже нет осознания «себя».

— Смотри, брат! Эта тварь, наконец, познала страх!

— Не думаю, что этому чудовищу ведом страх. Но, быть может, ему ведома боль! Если оно начало сражаться столь отчаянно, мы на верном пути!

И ещё. Я прощаю любимым людям то, что не могу простить себе. И недавно мне стало страшно. Понимаю, бывает всякое, какой-то один поступок не характеризует личность человека в целом и не изменит моё о нём мнение, но любить его так, как раньше — я больше не смогу. Во мне появится ещё один кристаллик льда, из которых потом можно будет сложить слово ВЕЧНОСТЬ.

Пусть то, что умерло, останется мёртвым, но я надеюсь, что «прах, в прах возвратившись», даст плодотворную почву живущему ныне...

Незабываемая боль...

Незабываемый страх...

Я лечу к тебе на полных парусах.

Не забыты чувства, не забыта любовь

В наших жилах закипает кровь.

Страх тоже ограждает и спасает людей. Без страха мы бы все давным-давно погибли, мы бы шли прямо на автобус и хихикали при этом, и автобус переезжал бы через нас. Весёленькая была бы жизнь! Но и страх и боль сами могут убить, если они станут слишком большими. Боль убивает тело, страх — душу. И кто знает, где кончаются границы блага, которые они несут с собой?

Но ты-то зачем его съел?

— Хотел ощутить биение жизни, — сказал Татарский и всхлипнул.

— Биение жизни? Ну ощути, — сказал сирруф.

Когда Татарский пришел в себя, единственное, чего ему хотелось, — это чтобы только что испытанное переживание, для описания которого у него не было никаких слов, а только темный ужас, больше никогда с ним не повторялось. Ради этого он был готов на все.

Трагедия в том, что всю жизнь преодолевая боль и претерпевая страх, он не принял никаких мер предосторожности, когда подступила реальная угроза.

Люк кивнул. Сказать по правде — и он никогда этого не отрицал, потому что был не способен на ложь, — ему понравилось, и понравилось очень, несмотря на то что он понимал: они с сестрой, которая была старше, хотя и всего на год, занимались чем-то противоестественным, хуже того — богохульным. Но он оказался не в силах остановить странное, пугающее, но неудержимое течение ощущений, которое вызвали её губы, когда она начала сосать. Казалось, она высасывает всё плохое: страхи, переживания и боль, — которые он носил в душе с тех пор, как узнал всё о мире, в котором появился на свет. И когда он пролил семя, ему показалось, что в его яйцах будто взорвался динамит, который разорвёт его на кровавые клочки.

Бытие есть забота и страх, понял я: появись на свет – и свету не на что больше упасть, кроме как на страх и заботу. Мы появляемся не на свет, нет – мы появляемся на боль.