— Слушай, а ты не должен работать над своим музеем?
— А не должен ли ты, Франциско, помочь мне с голограммой?
— Это не моя забота.
— Я хотел кое-что тебе показать.
— Почему мне кажется, что это ловушка?
— Слушай, а ты не должен работать над своим музеем?
— А не должен ли ты, Франциско, помочь мне с голограммой?
— Это не моя забота.
— Я хотел кое-что тебе показать.
— Почему мне кажется, что это ловушка?
— Слушай, ты уверен, что мы не можем найти этого Дево? Нас предупреждали, нам сказали, что однажды, что какой-то Дево станет моим величайшим врагом.
— А ты понимаешь, сколько людей с фамилией Дево живёт только в этом штате?
— Нет.
— Тысячи. А мы даже возраста не знаем.
— Может, твой злейший враг — трёхмесячный Уильям Дево в четырёх кварталах отсюда?
— Не думаю, что мой противник — младенец.
— Злой ребёнок-убийца!
— Возможно.
— Точно.
— Объясни, почему я чиню твою голограмму?
— Я очень убедителен. Кстати, мой партнёр на моей Земле, Рэндальф, частенько говорил: «Да, Ха-Эр, ты бы смог убедить ковбоя купить грязь в песчаной буре!»
— Команда Стрелы очень рада предстоящему девичнику!
— Да, совместное алкогольное отравление в честь устаревшего института...
— ... бесценно.
— И что тебя ждёт на Земле-19? Штраф?
— На моей Земле несанкционированные путешествия через бреши караются... смертью.
— Смертью?!
— Где-то двадцать четыре или двадцать пять лет назад соседняя Земля вторглась на нашу планету через брешь и чуть всё не уничтожила. Чтобы не допустить такого снова, были запрещены все межпространственные перемещения. После появились Сборщики, чтобы наказывать тех, кто нарушит запрет. Я не думал, что она меня отыщет.
— Зачем ты рисковал жизнью, приходя сюда?
— Пойду собираться. Пора Ха-Эру платить по счетам.
— Я тебе даже не нравлюсь! Почему ты рискуешь ради меня жизнью?
— Ты слышал Барри — мы всегда так поступаем.
— Да брось! Почему?
— Ты не похож на других Уэллсов.
— Ты не даёшь об этом забыть.
— Все они были гениями. Мы зависели от них. А с тобой роли поменялись. Ты зависишь от нас. Гаррисон Уэллс всегда помогал мне и наверняка, в каком-то смысле, я... хочу помочь Гаррисону Уэллсу. Как-то так.
— Понял.
— На моей земле надо много чего исправить.
— Но веселей, когда ты помогаешь все исправлять на нашей.
— Эдди Тоун погиб. Значит, Эобард Тоун должен был навсегда исчезнуть, так?
— Не обязательно. Возможно, Сила Скорости защитила Эобарда, как бомбоубежище. Так он сохранил свою жизнь и историю. Он пережил исчезновение своего времени.
— Как это?
— Позвольте показать... Это [рисует на доске круг] наше время. Сегодня, сегодняшний день. Это [рисует круг справа от первого] — время Тоуна. А здесь [рисует круг слева от первого] вы стёрли причину его существования. Но так как Тоун из будущего, его хронология начинается здесь [возвращается ко второму кругу]. Поэтому он ещё жив. Этот Тоун ещё не вернулся во времени, чтобы убить мать Барри. Он попал в это время в первый раз, чтобы всё повторить.
— Поэтому ничего не изменилось.
— И поэтому он не знал моего имени. И то, что мы уже встречались.
— Для него этого ещё не было.
— Если Тоун погибнет прежде, чем переместится снова, спасёт ли это мать Барри?
— Нет. Всё работает не так. В нашем времени мать Барри уже погибла, и это никак не изменить.
— Ты... что делаешь?
— Украшаю! Только оглянись!..
— Украшаешь лабораторию?
— Да, украшаю лабораторию. Просто Франциско, понимаешь, не позволил мне украсить центр. Он ещё после Рождества не отошёл.
— А для чего шары?
— Знаешь, что это? Фонари! Как я всегда говорю — у тех, кто не отличает шары от фонарей, будут проблемы, когда погаснет свет.