Мы столько можем выпить, сколько вам не переплыть!
У нас не очень часто в госпитале в субботу утром умирают женщины с русскими паспортами, американскими водительскими удостоверениями, прилетевшие,
судя по билету, из Лондона, с тремя домашними адресами – в Москве, Лондоне и Вашингтоне и тремя мужьями, один из которых, заметьте – из Африки.
Нет ничего такого сложного, что нельзя было бы понять, если у людей есть смелость взглянуть правде в глаза и называть вещи своими именами. Сложности возникают, когда люди начинают врать самим себе, ну и другим, конечно
Мы — это то, что мы думаем:
Мы — все то, что возникает
В наших мыслях.
Своими мыслями
Мы сотворяем мир.
— Ночью я, может, и хотела в какой-то момент выйти замуж назло. А ты должна была сказать: «Эй! Что ты делаешь? Не пора ли мне вмешаться?»
— Серьезно? Я в это время себе в сумку блевала. Так что…
Мы всегда спешим. Все спешит, кроме моего сердца. Оно постепенно замедляет свой бег. Я не так уж и против.
— Розовая вода? Мне нужен окуриватель?
— Нет, тетя, но...
— Фрэнсис всегда знал, что мне дарить — бренди, коньяк, мадера. Желательно все сразу.
— Добавить немного бренди, отец?
— Врачи говорят, что мне нельзя. Но, слава Богу, я слабоволен.
Русская литература пьянство воспевать не смеет. Нация и так вся в белой горячке. Только Веничка смог подняться до такого уровня словоблудия, которое превратило его жизнь в игру. Прекрасную своей бессмысленностью и полную неуловимых смыслов. Чехов местами бросал одобрительно — «опрокидон с пирамидоном». А так нет оды алкоголю в русской литературе.
Cлайд с цитатой