Ночное небо так над городом забылось,
Что сердце с жизнью в такт от нежности забилось.
Жизнь город делает живым и что ни час
Высвечивает тьму не утомляя глаз.
Прельщают небеса свет улиц и витрины,
Здесь дух и смертная материя едины.
Любовь есть вечный дух и наша с миром связь,
И умирает, до конца не воплотясь.
... Город медленно остывает, затихает, словно вытягивается, как зверь перед тем, как положить одно ухо на лапу и полузакрыть громадный огненный глаз.
Живете оба вы причудою случайной,
И под рукой стучат как целое одно
Мой город, и маня и оставаясь тайной,
И сердце, всем живым до слез потрясено.
Still don’t know where you’re going
You’re still just a face in the crowd.
You belong to the city
you belong to the night.
Nobody knows where you’re going
nobody cares where you’ve been.
'Cause you belong to the city
you belong to the night
Living in a river of darkness beneath the neon light.
You were born in the city
concrete under your feet
It’s in your moves
it’s in your blood:
You’re a man of the streets.
Ночь расстелила полотно,
А дочь луна достала лютню.
В окно повеет тишиной,
И улицы безлюдны.
Вообразите: вы стоите ночью у окна на шестом, или семнадцатом, или сорок третьем этаже какого-нибудь здания. Город открывается вам как набор клеток, сотней тысяч окон: какие-то темны, а какие-то залиты зеленым, или белым, или золотым светом. В них туда-сюда проплывают незнакомцы, хлопочут наедине с собой. Вам их видно, однако до них не добраться, и потому это обыденное городское явление, во всякую ночь, в любом городе мира, сообщает даже самым общительным трепет одиночества, его неуютное сочетание разобщенности и наготы.
... Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете...
Le soleil au déclin empourprait la montagne
Et notre amour saignait comme les groseilliers
Puis étoilant ce pâle automne d'Allemagne
La nuit pleurant des lueurs mourait à nos pieds
Et notre amour ainsi se mêlait à la mort
Au loin près d'un feu chantaient des bohémiennes
Un train passait les yeux ouverts sur l'autre bord
Nous regardions longtemps les villes riveraines
Какой-то жизнью нереальной
живёт мой город. Свет дневной
на окна падает печально
и красит брови их сурьмой.
И солнца бледного лучи
белилами легли на стены...
А город прежний, неизменный,
без фальши город — скрыт в ночи.
Cлайд с цитатой