Каждый находил в Пушкине свое. В голосе Пушкина были и громы, и нежные скрипичные ноты. Полифония — самый общий закон пушкинской поэзии, проявляющийся во всех стихотворных жанрах. Искренность — другая черта пушкинской поэзии. В каждом стихе, в каждой фразе — весь Пушкин. Он не способен ни на один фальшивый звук. Везде, всегда он вносит свою, ему одному свойственную ноту.
Сжатость, экономия средств при максимальной выразительности — вот первый, основной закон пушкинской прозы, из которого вытекают все остальные ее качества. Пушкину не нужно никаких распространений, никаких украшений. Он дает многое в немногом. Его проза — точная, краткая, мужественная, «голая», как однажды выразился Лев Толстой.
Пушкинские персонажи немногословны. Они не произносят длинных речей, говорят только то, что нужно по ходу действия, причем каждая реплика характерна для данного лица и данной ситуации.
«Если вашей Тани вы не забыли до сих пор...» В этом интимном «вашей Тани» целый психологический комплекс — тут и нежный упрек, и скрытое чувство, и лирическая апелляция к прошлому — и величайшее доверие к тому, кто некогда сказал, что любит ее любовью брата и, «может быть еще нежней».
Для творческого человека чтение только средство, возбуждающее его чувства и мысли, а цель и смысл — переживание и духовное преобразование мира.
В сотнях томов вместо силы — напыщенность, вместо оригинального — чудовищное, вместо остроты — площадные шутки, — и между тем все чужое, все неестественное, все не существующее в наших нравах. А что за дело критике? Какая нужда ей, что литература принимает такое гибельное направление? Разве оно помешает сбыту дурных книг? Напротив, поможет.
Милли часто ему повторяла, что у него душа евангелиста, для которого стала религией литература.
В настоящую минуту не осталось почти ни одного порядочного великого человека и ни одной части его платья, которые бы не были оклеветаны каким-либо драматиком или романистом.
Cлайд с цитатой