Сжатость, экономия средств при максимальной выразительности — вот первый, основной закон пушкинской прозы, из которого вытекают все остальные ее качества. Пушкину не нужно никаких распространений, никаких украшений. Он дает многое в немногом. Его проза — точная, краткая, мужественная, «голая», как однажды выразился Лев Толстой.
Каждый находил в Пушкине свое. В голосе Пушкина были и громы, и нежные скрипичные ноты. Полифония — самый общий закон пушкинской поэзии, проявляющийся во всех стихотворных жанрах. Искренность — другая черта пушкинской поэзии. В каждом стихе, в каждой фразе — весь Пушкин. Он не способен ни на один фальшивый звук. Везде, всегда он вносит свою, ему одному свойственную ноту.
«Если вашей Тани вы не забыли до сих пор...» В этом интимном «вашей Тани» целый психологический комплекс — тут и нежный упрек, и скрытое чувство, и лирическая апелляция к прошлому — и величайшее доверие к тому, кто некогда сказал, что любит ее любовью брата и, «может быть еще нежней».
Каждый находил в Пушкине свое. В голосе Пушкина были и громы, и нежные скрипичные ноты. Полифония — самый общий закон пушкинской поэзии, проявляющийся во всех стихотворных жанрах. Искренность — другая черта пушкинской поэзии. В каждом стихе, в каждой фразе — весь Пушкин. Он не способен ни на один фальшивый звук. Везде, всегда он вносит свою, ему одному свойственную ноту.
... пугает лёгкость, пугает не потому, что мне нравится, когда все измучены работой, а тут что ни сделай — всеобщий восторг, все этого именно от тебя и ждут. Пугает потому, что я обнаружил или открыл за свою жизнь в искусстве одну истину: всё, что рождается без больших душевных затрат, оказывается ерундой.
Стремясь к блаженству и бессмертию, люди фактически пытаются путем усовершенствования превратить себя в богов.
Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.
Мать говорила: «Гнида ты! И в кого такая проглотка – знала бы, на алименты подала!»
И Гнида радостно тянула свои ненасытные губы в сторону голоса, запаха и вида матери. Но вскоре грудь перестала давать молоко, и наступила первая большая голодовка.
Не стоит гадать, кто счастливее: человек, не видевший никаких перемен на своем веку, или же мы — дети современной, каждый миг меняющейся технической цивилизации.
Cлайд с цитатой