О вражде к просвещению, замечаемое в новейшей литературе

Смотришь — русские имена, а та же французская мелодрама. И многие, многие пустились в драмы и особенно в романы.

Смотришь — русские имена, а та же французская мелодрама. И многие, многие пустились в драмы и особенно в романы.

В настоящую минуту не осталось почти ни одного порядочного великого человека и ни одной части его платья, которые бы не были оклеветаны каким-либо драматиком или романистом.

В сотнях томов вместо силы — напыщенность, вместо оригинального — чудовищное, вместо остроты — площадные шутки, — и между тем все чужое, все неестественное, все не существующее в наших нравах. А что за дело критике? Какая нужда ей, что литература принимает такое гибельное направление? Разве оно помешает сбыту дурных книг? Напротив, поможет.