Я хочу стать нежнее... даже если внутри меня так же темно, как в ту ночь, когда я смотрела на звезды из окна.
О, если бы все мужчины были грубыми, а женщины – нежными, о, если бы всё было так просто!
Я хочу стать нежнее... даже если внутри меня так же темно, как в ту ночь, когда я смотрела на звезды из окна.
О, если бы все мужчины были грубыми, а женщины – нежными, о, если бы всё было так просто!
So if you love me, let me go.
And run away before I know.
My heart is just too dark to care.
I can't destroy what isn't there.
Вот пережив всю боль разлуки,
Я повторяю тебе вновь,
Что нежность та была не дружба,
А настоящая любовь.
Нет, о любви не сказано ни слова,
И счастье ищем и находим мы в других.
Но знаю точно, что тебя увидев снова,
Я проживу всю жизнь за краткий миг.
Люблю минуты искренности нежной...
И пусть у каждого из нас свои мечты,
Купаюсь в этом ласковом, безбрежном
Касании дружеской, такой живой руки.
«Я здесь...». Произносишь ты эти два простых коротких слова, в которых заключается вся моя жизнь. И становится неважным, насколько долгою и сложною она была до тебя, к тебе.
«Не бойся. Я рядом...». Шепчешь ты мне и обнимаешь, надежно укрывая в своих объятьях. Ночной кошмар уходит, а ты ласково посмеиваешься над моими страхами, укрепляя чувство бесстрашия.
Догадываешься ли ты, чего я боюсь больше всего?..
Я прижимаюсь к тебе, накручивая темную прядь любимых кудрей на палец, ощущая безотчетное смирение перед твоей совершенной женской властью...
Лишь на секунду ты останавливаешь свой взгляд на мне, и я называю тебя по имени, и мне кажется, что, если бы явился архангел с белыми крыльями, в нем было бы меньше нежности.
И они никогда не осуществляют встреч –
А на сэкономленные отапливают полмира.
Ему скопленной нежностью плавить льды, насыпать холмы,
Двигать антициклоны и прекращать осадки.
Ей на вырученную страсть, как киту-касатке,
Уводить остальных от скал, китобоев, тьмы.
Любовь — это нежность, а нежность, вопреки распространенному мнению, — не жалость; и еще меньше людей знают, что счастье в любви — не сосредоточенность всех чувств на предмете; любят множество вещей, и любимый является с тем, чтобы стать всех их символом...
Мне бы любовь свою спустить, наконец, с цепи — пусть из стихов сорвётся в жизнь и закружит нас. Только вот внутренний голос кричит: «Терпи! Прячь от него всю нежность, да и от лишних глаз». Знаешь, стихи по венам бегут, как кровь. Бьются, как пульс, в висках, не дают забыть. Как надоело выплакивать из себя любовь! Как же хочется просто её прожить.