Трумен Капоте

Я на самом деле не хотел причинять ему никакого зла. По-моему, он был очень славным джентльменом. Спокойным, вежливым. Так я думал вплоть до той секунды, когда перерезал ему горло.

Куда же денешься, если вечно спереди опасность, а за спиной обман? Никуда не денешься. Никуда.

Жара вскрывает городу череп, обнажая его белый мозг и узлы нервов, шипящих, как провода в лампах ночных фонарей. И тогда изо всех пор выступает тот кислый, сугубо человеческий запах, от которого даже камни кажутся живой пульсирующей плотью.

— Все это время я думал, что ты меня бросила, — сказал Клайд.

— Нельзя бросить другого человека — бросить можно только себя.

Чувство тревоги, объяснит вам любой дорогой психиатр — вызывается депрессией, и тот же самый психиатр, во время второго визита, сообщит вам за дополнительную плату, что тревога вызывает депрессию.

Чужак, позволивший себе высказаться об отношениях в семье, не должен обижаться, когда его ставят на место…

Но это дешевка — носить бриллианты, пока тебе нет сорока. И даже в сорок рисковано. По-настоящему они выглядят только на старухах.

Счастье, кажется, состояло в том, что он не чувствовал себя несчастным.

Ветер — это мы: он собирает, хранит наши голоса, а затем спустя какое-то время, играет ими, посылая их сквозь листья и луговые травы.