«Чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями...» — секс рядом с едой — в Библии это часто.
Церкви во внешнем мире, сказал он мне, были всего лишь небольшими магазинами, которые продавали людям ложь, изготовленную на далёких фабриках гигантских религий.
На сцене какой-то местный проповедник открывал представление. Частью этого разогрева публики была гипервентиляция лёгких. Громкое пение делает свою работу. Так же как и монотонное пение. По словам агента, когда люди так орут или поют «Изумительную Благодать» на пределе своих лёгких, они очень часто дышат. Людская кровь – это кислота. При гипервентиляции уровень диоксида углерода падает, и их кровь становится щелочной.
«Респераторный алкалозис,» – говорит он.
Люди становятся легкомысленными. Люди падают на пол от звона в ушах, пальцы на руках и ногах цепенеют, у них начинаются боли в груди и потоотделение. Это должно восприниматься как восторг.
Смысл что-то делать есть только тогда, когда тебя кто-то видит. И ты задаешься вопросом — если бы никто не пришел на распятье, его перенесли бы на другой день?
Пока не найдёшь вещь, за которую можно бороться, никогда не начнёшь бороться против чего-то.
Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Ты только не обижайся, но родители приучили меня верить, что ты не существуешь. Мама и папа говорили, что ты и Бог – порождение крошечного, суеверного и отсталого мозга деревенских проповедников и лицемерных республиканцев.
Во внешнем мире, рассказывал он, нет подлинной тишины. Не искусственной тишины, когда ты затыкаешь уши и не слышишь вообще ничего, кроме ударов собственного сердца, а настоящей тишины снаружи.
Сверхъестественная вещь: имя переживает человека, подписанное живет дольше подписавшего, символ — дольше символизируемого.
Cлайд с цитатой