Она поднимает глаза на отца:
— А почему они воевали? Тролли и эльфы?
Генри пожимает плечами:
— Вот ты мне и скажи… почему, почему… потому, что они разные. Выглядят по-разному.
Она поднимает глаза на отца:
— А почему они воевали? Тролли и эльфы?
Генри пожимает плечами:
— Вот ты мне и скажи… почему, почему… потому, что они разные. Выглядят по-разному.
— И Какого это, когда тебе восемьдесят. Герлоф? — спросила Карина на этот раз.
— Какого? Неподвижно… сижу и сижу. Сегодня надо было бы пойти в церковь.. Не пошёл.
— Я имею ввиду, как вы ощущаете свой возраст? Чисто физически?
— Можете попробовать, — усмехнулся он и поднял руку. — Заткните уши ватой, наденьте неудобные башмаки и толстые резиновые перчатки, а потом замажьте очки вазелином — и вам тоже будет восемьдесят три.
— Книга будет называться «ультимативные отношения». — Он улыбнулся. — Ведь самое главное в жизни — это отношения, не так ли? С Кем мы живем, как мы относимся к близким... Грубо говоря, я и ты. Я и ты... и другие. Ты и другие.
— … он сменил имя, когда занялся порно. В их отрасли все работают под псевдонимами.
— Не работают, а прячутся. За псевдонимами…
Он взял ее за руку с нежностью, ранящей сильнее любых жестокостей какой бы то ни было драки:
— Ты борешься с ненавистью к самой себе, все это замечают, и ты очень стараешься, переключая ее лишь на тех людей, у которых, как ты надеешься, достаточно сил с этим справиться. Это я понимаю. Я сам такой же. Это тяжело, но можно перенести, если твоя любовь ко мне сильней, чем ненависть. Но однажды баланс уже сместился в другую сторону, и я не думаю, что это можно исправить. Ни в тебе, ни во мне.
Для детей не существует границы между возможным и невозможным. Эти границы придумали взрослые. Нужно только очень сильно чего-то хотеть, чтобы это стало возможным.
– А воодушевляющую речь? – сдавленно спросил Джетт у него за спиной.
– Давайте постараемся не умереть, – сказал Генри и потянул дверь на себя...
– ... Беда с танцующими мужиками или с теми, кто в барах ошивается, в том, что восприятие у них – что у ленточных червей.
– А ты откуда знаешь?
– Они пленники ритуала.
– Какого ритуала?
– Когда энергию пускают не на то.
— Я хочу, чтобы меня запомнили, как лучшего игрока в вышибалы. И поэтому я собираюсь выиграть олимпийские игры. От этого наш мир станет лучше, потому что другие дети тоже захотят стать чемпионами. И это станет моим наследием Миру.
— Мы все хотим оставить свой след в жизни, но не для того, чтобы преодолеть экзистенциальный кризис. Рано или поздно, Томи, ты узнаешь, что вышибалы, не олимпийский вид спорта. Наше наследие, это не то, что написано в нашем резюме, не количество нулей в банковских счетах. Это люди, которые вошли в нашу жизнь, и то, с чем мы их оставим. Мы можем знать лишь одно, сейчас мы здесь. Будем стараться изо всех сил пока мы на этой Земле. Вот, что я думаю о наследии.
Cлайд с цитатой