Унывая и скорбя — убиваешь сам себя.
... уныние, скорбь и боль способны убивать точно так же, как вирусы.
Унывая и скорбя — убиваешь сам себя.
Благодари за скорбь, которая учит тебя жалости; за боль, которая учит мужеству, и особенно будь благодарен за тайну, которая всегда будет загадкой, завесой, скрывающей тебя от той бесконечности, что позволяет поверить в то, что ты не можешь увидеть.
Они предпочли бы при жизни увидеть нашу улыбку, чем потоки наших слез после их смерти.
Нельзя падать духом только потому, что не оправдалась надежда переложить ответственность на другого.
... Власть развратит и их тоже. Смерть посеет скорбь. Скорбь приведёт к ненависти...
В слезах мы ищем доказательства горя и не столько следуем влечению скорби, сколько показываем ее другим.
(Мы ищем в слезах доказательства нашей тоски и не подчиняемся скорби, а выставляем ее напоказ.)
Мы всегда старались быть бодрыми и смотреть в будущее с надеждой. Никто не сидел у костра, хныкая и вздыхая, никто не предлагал: «Давайте поговорим о смерти». Жизнь в пустыне тяжела, и чтобы просто выжить, нам необходимо было напрягать все силы, а уныние отбирало эти силы.
Всем привет, у меня была тяжелая неделя. Кто-то из вас знает, кто-то нет, Френсис больше нет — она умерла от передозировки в воскресение и я скорблю о ней, но я кое что поняла: на самом деле я скорбела все эти годы, потому что даже когда она была жива, её как будто не было. Сложно жить когда ты оплакиваешь живого, поэтому в каком-то смысле так даже лучше. Я так любила... так любила мою девочку. Мне всегда казалось, что я должна оставаться сильной, что будет в будущем какое-то событие для которого я запасаюсь силой, но после этого событий больше не может быть. Я надеюсь, что сейчас она не страдает. Прощай, Френсис.