Пахло соломой в сарае,
Тело — травою и ветром,
Губы — лесной земляникой,
Волосы — яблоней дикой.
Были на раннем рассвете
Лёгкие, свежие грозы.
Мы просыпались. И снова
Сном забывались, как дети.
Утром она убегала,
Заспанная и босая,
С крупных ромашек сбивая
Юбкой раскосые капли.
В страстях, в которых нет таланта,
Заложено самоубийство
Или, убийство. Страсти Данта
Равны ему. Растут ветвисто.
Страсть — вовсе не прообраз адюльтера
В ней слепота соседствует с прозреньем,
С безмерностью — изысканная мера:
Слиянье Бога со своим твореньем.
В ней вожделенья нет. И плотью в ней не пахнет.
Есть страсть духовная. Все остальное — ложь.
И криворотый образ леди Макбет,
Которая под фартук прячет нож.
Так много богов и религий на свете, так много дорог, что кружат и петляют, и всё же единственное, в чём нуждается этот скорбный мир, — искусство быть добрым.
Прекрасный облик в зеркале ты видишь,
И, если повторить не поспешишь
Свои черты, природу ты обидишь,
Благословенья женщину лишишь.
Какая смертная не будет рада
Отдать тебе нетронутую новь?
Или бессмертия тебе не надо, -
Так велика к себе твоя любовь?
Для материнских глаз ты — отраженье
Давно промчавшихся апрельских дней.
И ты найдешь под старость утешенье
В таких же окнах юности твоей.
Но, ограничив жизнь своей судьбою,
Ты сам умрешь, и образ твой — с тобою.
– Жантий, ты знаешь, когда я тебя полюбил?
– В тот вечер, когда предложил подвезти меня до дома.
– Нет, с самого первого дня. Было шесть часов утра, и твоя стажировка только начиналась. Я заказал омлет, а мне принесли глазунью. Я хотел бекон, а мне подали окорок. (...) Когда я встал, ты испугалась, как газель, почуявшая запах льва, и прошептала: «Господин, я сегодня первый день на стажировке. Надеюсь, вы меня простите. Я перечитала заказы. Вы хотели бекон и омлет. Почему вы ничего не сказали? Спасибо». Ты говорила, не поднимая глаз. Ты так искренне раскаивалась и так стеснялась, ужасно стеснялась. Я ничего не сказал. Я был парализован твоей красотой, твоя честность меня восхищала. С этого момента я стал присматриваться к тебе. Я знал твой график работы. Когда ты приносила мне пиво, я благодарил тебя, и теперь уже я трепетал.
– А я, когда я тебя полюбила?
– После того случая с фальшивым парижанином, который заказал тебе чай.
– Нет, с первого дня стажировки. Когда поняла, что есть кто-то, для кого я важнее моих ошибок.
– Зачем же мы так долго ждали?
– Не знаю, но я ни о чем не жалею.
Где бы ты ни была, я всегда заставлю тебя улыбнуться.
Где бы ты ни была, я всегда на твоей стороне.
Что бы ты ни говорила, чувства, о которых ты думаешь,
Я обещаю тебе «навсегда» прямо сейчас.
Wherever you are, I always make you smile.
Wherever you are, I'm always by your side.
Whatever you say 君を思う気持ち,
I promise you «forever» right now.
Желания вращают стрелку нашего компаса, указывая курс, однако плавание мы совершаем на корабле реальной жизни.
В доме напротив постоянно кино,
В котором никак не увидеть конца,
Пока не дойдешь до собственных титров...
Зима, лето, сходятся.
Зима, лето, сходятся.
Где вещи растут, есть надежда,
Все, что исцеляет, имеет надежду,
Из ледяных оков она появляется
Из холодного неба, медленно продвигается вперед,
Мир кажется настроенным, все по-прежнему,
Все есть тишина, надежда вспыхивает.
Пока все продвигается, течет вперед,
Возникает, затем появляется надежда,
Она освещает все, что есть,
Все есть, было и будет,
Она впадает в сладкий сон,
Сладкий сон юности.
Где все светится, есть надежда,
Все, что исцеляет, имеет надежду,
Из ледяных оков она появляется
Из холодного неба и медленно продвигается вперед,
Мир, кажется, установлен, все по-прежнему,
Все тихо, надежда зажжена.
Пока все продвигается, течет вперед,
Возникает, затем появляется надежда,
Она освещает все, что есть,
Все есть, было и будет,
Она впадает в сладкий сон,
Сладкий сон юности.
В лаве становится теплым,
В лаве становится теплым.
Vetur, Sumar, Saman Renna
Vetur, Sumar, Saman Renna
Vetur, Sumar, Saman Renna
Þar sem gróir þar er von.
Allt sem græðir geymir von.
Úr klakaböndum kemur hún fram.
Af köldum himni fikrar sig fram.
Cлайд с цитатой