Джим Хокинс

— А вы видели морского дьявола?

— Видел. Только неясно. А вот мой друг Сэнди Габборт видел его точно.

Было это накануне Рождества. И мы уже дней семнадцать как вышли из Клайда. И нам тяжеленько доставалось. Шли мы на север. И всe время дул хороший ветер. Но однажды... все снасти вдруг странно стали звенеть, как целый бесовский хор, так, что кровь стыла в жилах. А Сэнди стоял у стакселя, и мы не могли его видеть у грот-мачты, где мы крепили паруса.

И вдруг Сэнди как закричит! Мы все бросились к нему. А он только и успел сказать, что..."там, у бушприта, из воды вынырнул морской дьявол... "

Через полчаса Сэнди помер. А море сразу успокоилось.

— А на что он был похож?

— На что он был похож? Не дай Бог нам всем узнать это.

Звезд на небе много, но одна подчас,

Лунная дорога выбирает нас,

Все сомненья — тина, ты — один из ста,

Мальчика мужчиной делает мечта!

Морские бандиты бесчувственны, как море, по которому они плавают.

— Это я обрубил у шхуны якорный канат и отвел «Испаньолу» в такое потайное место, где вам её никогда не найти.

— А куда делся О'Брайен?

— О'Брайена убил Хэндс.

— А Хэндс?

— Умер от испуга.

— А кто же его напугал?

— Я.

— Ничего не понимаю. Ты напугал О'Брайена и увел Хэндса в такое потайное место, где мы его никогда не найдем — это я понял.

Но кто отправил на тот свет бедного Джека с отравленной стрелкой в голове? Если ты убийца Джека, то я попугай Сильвера!

Пиастры... пиастры... пиастры..

Впервые я испытал радость исследователя неведомых стран. Остров был необитаем.

Звезды смотрят строго в полуночный час,

Лунная дорога выбирает нас,

Манит бригантину в море красота,

Мальчика мужчиной делает мечта!

Теперь мечта тебе по росту!

Её ты в сеть поймать спеши,

Морское сердце — тоже остров,

А в нём сокровища души!

Оказалось, что любопытство мое было сильнее страха. Как проклинал я трусость наших соседей! Как сердился я на свою бедную мать и за ее честность, и за ее жадность, за ее прошлую смелость и за ее теперешнюю слабость!

Из двадцати шести человек мы пока могли положиться только на семерых. И один из этих семерых был я, мальчик. Если считать только взрослых, нас было шестеро против девятнадцати.

На этого Бена Ганна можно положиться? — спросил он.

— Не знаю, сэр, — ответил я. — Я не совсем уверен, что голова у него в порядке.

— Если не совсем уверен, значит, в порядке, — сказал доктор. — Когда человек три года грыз ногти на необитаемом острове, Джим, он не может выглядеть таким же нормальным, как ты или я. Так уж устроены люди.