Негодяем человек обычно становится постепенно.
Избыток идей люди удаляют через ноздри посредством чихания.
Негодяем человек обычно становится постепенно.
И вот я, являющий собой ужасный пример того, к чему приводит человека раздражительность, благополучно укрылся в своем будуаре живой, но со всеми свойствами мертвеца, мертвый, но со всеми наклонностями живых, — нечто противоестественное в мире людей, — очень спокойный, но лишенный дыхания.
Коротко говоря, мы в своей самонадеянности заблуждаемся до безумия, когда предполагаем, будто человек в своей временной или грядущей жизни значит во вселенной больше, нежели те «глыбы долины», которые он возделывает и презирает, отказываясь видеть в них душу, лишь на том основании, что он действий этой души не замечал.
События самых ранних лет жизни редко оставляют в нашей душе столь заметный след, чтобы он сохранился в зрелые годы. Они превращаются обычно лишь в серую дымку, в неясное беспорядочное воспоминание — смутное скопище малых радостей и невообразимых страданий.
Ты победил, и я покоряюсь. Однако отныне ты тоже мертв — ты погиб для мира, для небес, для надежды! Мною ты был жив, а убив меня, — взгляни на этот облик, ведь это ты, — ты бесповоротно погубил самого себя!
(Ты покорил, а я подчинился, отныне твоя память так же мертва, как мертв мир, небо и надежда, во мне отныне твои поступки. И моя смерть и ее лик который принадлежит тебе полностью, ты же и убил себя сам.)
Но я убежден до глубины души, что дух противоречия принадлежит к извечным побуждающим началам в сердце человеческом — к неотторжимым, первозданным способностям, которые определяют самую природу Человека. Кому не случалось сотню раз совершать дурной поступок безо всякой на то причины, лишь потому, что этого нельзя делать?