Обманом можно назвать, что угодно. Все, во что мы верим, видим и не видим, потому что не все доступно нашему зрению и пониманию.
Люди верят лжи либо потому, что очень хотят, чтобы это стало правдой, либо потому, что боятся, что это правда.
Обманом можно назвать, что угодно. Все, во что мы верим, видим и не видим, потому что не все доступно нашему зрению и пониманию.
Люди верят лжи либо потому, что очень хотят, чтобы это стало правдой, либо потому, что боятся, что это правда.
Так или иначе, это все ложь. Вранье — все, что мы видим и слышим. Нас нагло программируют, чтобы мы верили в то, чего в действительности нет. Благодаря эффективному внушению нами манипулируют, и мы не можем позволить себе стать их марионетками.
Я всегда играл только ту музыку, в которую верил. Ведь, знаете ли, фанаты очень чётко чувствуют обман.
Соври про солнце в каждой луже, про светлый смех за каждой дверью. Соври, что завтра будет лучше. Сегодня я тебе поверю.
Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.
Я знаю, что пророк — лжец, но он не может лгать. Я знаю, что пророк убийца, но он не может совершать подлые убийства. Ведь если один Господь знает, что будет, зачем Он открыл грядущее лжецу и убийце?
— Скажите, вы ещё верите во что-нибудь?
— О да! Я верю в священный эгоизм! В безжалостность! В ложь! В косность человеческого сердца!
— Ты много лжешь.
— Что ты имеешь в виду под «много»?
— Достаточно, чтобы люди называли тебя лгуньей.
— Люди дают мне разные имена.
— Одно из них — «лгунья»?
— Могу ответить «нет», но как ты узнаешь, что я не солгала?
— Иногда я могу тебе верить.
— Можешь?
— Могу попробовать.
Где-то там далеко, где кончается боль,
Вечно молоды вера, надежда, любовь,
Там никто не продаст за серебряный грош,
Там кончается грязь, там кончается ложь...