— Ты знаешь, что это?
— Ээ, это ведро.
— А знаешь, зачем мне это ведро?
— Потому что крыша течет.
— Нет, вот ведро для крыши. А это ведро принадлежало моему отцу. Каждый день, тридцать лет подряд он надрывал свой хвост и мыл машины, чтобы купить этот театр. Каждый день, Эдди, ради меня.
— Ого, клевый у тебя был старик.
— Мой отец, когда узнал про нашу встречу, сразу такой: «Эдди, скажи этой коале, что больше он от меня денег на свое шоу не получит!».
— Твой отец прав, но проблема была в самом репертуаре. Страстные страсти, «Унесенные ураганом» — да никто уже не хочет это смотреть. Знаешь, что я сделаю?
— Утопишься?
— Ты на самом дне, дружище.
— Да, а знаешь почему хорошо иногда оказаться на дне? Оттуда всего один выход: только наверх!
— Может, пойдем в другое место?
— А ты поесть не хочешь?
— Хочу, но здесь же цены сумасшедшие.
— Да, знаю, поэтому я принес сэндвичи.
— Эээ... нельзя со своей едой...
— Бастер Мун — мы встречались у Эдди на выпускном.
— О, какая радость. Ко мне пришел мой никчемный внучек и его гнусный театральный дружок.
— Ух ты! Она меня помнит!
Я должен вам сказать, что публики у нас набралось немного, но знаете что? Это неважно. Совершенно. Ведь сегодня — наш вечер. И что бы ни случилось, хочу, чтобы вы знали, как я горд работать вместе с вами.
— Эдди, тебе 38 лет, а ты до сих пор не женат. Я обещала твоей матери перед смертью, что увижу, как ты женишься. Ты хочешь, чтобы я умерла и горела в геенне огненной?!
— Просто я пока не нашел подходящую.
— Думаешь, я нашла подходящего?! Думаешь, твоя мать нашла подходящего?! Все эти голубые глаза и стройные ноги... мы находим лишь несчастье! Но Господь послал нас на эту землю ради страданий. Вот почему он придумал Сталина.
Я должен вам сказать, что публики у нас набралось немного, но знаете что? Это неважно. Совершенно. Ведь сегодня — наш вечер. И что бы ни случилось, хочу, чтобы вы знали, как я горд работать вместе с вами.
Я знаю немецкий язык, как мама и сестра. И получается, все понимают по-немецки в семье кроме папы. Но он очень рад, потому что он хотел бы не понимать нас вообще. Он бы хотел забыть даже русский и уйти в горы, но там нет телевизора.
Cлайд с цитатой