— Может, пойдем в другое место?
— А ты поесть не хочешь?
— Хочу, но здесь же цены сумасшедшие.
— Да, знаю, поэтому я принес сэндвичи.
— Эээ... нельзя со своей едой...
— Может, пойдем в другое место?
— А ты поесть не хочешь?
— Хочу, но здесь же цены сумасшедшие.
— Да, знаю, поэтому я принес сэндвичи.
— Эээ... нельзя со своей едой...
— Ты на самом дне, дружище.
— Да, а знаешь почему хорошо иногда оказаться на дне? Оттуда всего один выход: только наверх!
— Мой отец, когда узнал про нашу встречу, сразу такой: «Эдди, скажи этой коале, что больше он от меня денег на свое шоу не получит!».
— Твой отец прав, но проблема была в самом репертуаре. Страстные страсти, «Унесенные ураганом» — да никто уже не хочет это смотреть. Знаешь, что я сделаю?
— Утопишься?
— Ты знаешь, что это?
— Ээ, это ведро.
— А знаешь, зачем мне это ведро?
— Потому что крыша течет.
— Нет, вот ведро для крыши. А это ведро принадлежало моему отцу. Каждый день, тридцать лет подряд он надрывал свой хвост и мыл машины, чтобы купить этот театр. Каждый день, Эдди, ради меня.
— Ого, клевый у тебя был старик.
— Мина, хочешь участвовать в шоу?
— Правда!? Ну, конечно...
— Отлично!
— То есть, нет.
— Что?
— Т-то есть, да, я хочу петь, но понимаете, я так нервничаю, что я... я... я просто не могу. То есть, я бы с удовольствием, но я... Нет, я... нет...
— В целом, ответ положительный.
— Я хочу, чтобы вы добавили кое-какую информацию на наши рекламные флаеры.
— Да, сэр.
— Победитель музыкальной битвы получит главный приз в размере... 935 долларов?.. Хм, маловато будет.
— Твоя бабушка еще жива?
— О, да!
— Ого, и она богата, верно?
— Еще бы. Но лучше держись от нее подальше. Бр-р-р, она та еще овца.
— А себе что-нибудь выбрали?
— Не-а, — печально сказала Полина. — Пива Тед не нашёл, а шоколад весь белый.
— Я думал, ты и белый любишь.
— Люблю. Когда он такой с самого начала, а не по жизненным обстоятельствам.
— У вас случайно колбасы с собой нет?
— Есть, только докторская.
— Была докторская, стала — любительская.