— Зачем пришла?
— Выпить.
— О, наконец вопрос по моей части.
— Тут ужасно, но если не думать о морали, можно и повеселиться.
— То есть, вам весело?
— Я распорядитель игр, веселье — моя работа.
— Так вот что случилось с Сенекой Крейном... Довеселился?
— Сенека решил... больше не дышать.
— Я никогда не умела дружить.
— Для начала, можно узнать друг друга. Я знаю только, что ты очень упрямая и хорошо стреляешь.
— Это, в общем-то, и всё.
— Нет, остальное ты просто скрываешь.
— Я же говорю...
— Понимаешь, друзья — это такие люди, которые делятся сокровенным.
— Сокровенным?
— Да!
— Ого! Например?
— Ну... Твой любимый цвет?
— Ну это уже чересчур!
— Если ты умрёшь, а я нет, у меня не останется ничего. Никого, кто был бы нужен.
— Пит...
— Ты — другое дело. У тебя есть семья. Ты должна жить ради них.
— А что будет с тобой?
— Я никому не нужен.
— Нет, ты нужен мне.
Забудьте всё, что вы якобы знали о Голодных играх. Всё, что было раньше — детский сад.
– Вы, значит, будете давать нам советы? – говорю я Хеймитчу.
– Даю прямо сейчас: останься живой, – отвечает Хеймитч и дико хохочет.
Я бросаю взгляд на Пита, прежде чем вспоминаю, что решила не иметь с ним никаких дел. С удивлением замечаю в его глазах жесткость.
– Очень смешно, – говорит он без обычного добродушия и внезапно выбивает из руки Хеймитча стакан. Тот разлетается на осколки и его содержимое течет по проходу, как кровь. – Только не для нас.
Арена построена наподобие часов. Каждый час — новая угроза, но она не выходит за пределы своего сектора. Всё начинается с молнии, потом кровавый дождь, туман, обезьяны — это первые четыре часа.
Cлайд с цитатой