— Где-то есть могила Ходжи Насреддина. Но таких могил насчитывается уже десять. Мы производили раскопки — восемь из них оказались пусты.
— Наверное, покойнику удалось бежать.
Я человек простой, мой вопрос может показаться глупым. Но скажите — какая польза людям от вашего ученого спора?
Я ученый, поэтому несколько рассеян. Но, в отличие от них, все прекрасно помню. Хотя не всегда, но отчетливо.
Я — Ходжа Насреддин. А вы ищете его могилу. Зачем? Ищи его среди живых и ты найдешь. Не бойся тогда сказать людям: «Это — Ходжа Насреддин, а вот — ишак, его вечный спутник».
Среди нас живут еще эмиры и халифы. Среди нас живут и Чингисханы. Но не только они. Быть может, твой сосед — Омар Хайям, а он даже не подозревает, как он велик.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
Шестьдесят лет кольцо продлевало ему жизнь. А он все думал, что это от свежего воздуха и здорового образа жизни.
— Из-за меня вы стали человеком-мумией.
— Ты тут не при чём. Я полез в драку и стал мумией сам.
— Никто не запретит мне отлупить эту наглую ящерицу!
— Лупи себе на здоровье. Но, может, все-таки не змеей?
Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее.
Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател…
— Я знаю, что нам делать с твоими предвидениями... Знаю, куда с ними ехать.
— Куда же?
— В Вегас!
Cлайд с цитатой