— Давай! [опускают рубильник электрического стула]
— Это всё, на что вы способны, ***ы?
— Давай! [опускают рубильник электрического стула]
— Это всё, на что вы способны, ***ы?
— Главное — ваши глаза и то, что я в них вижу.
— И что же вы видите?
— Я вижу спокойствие. Вы устали убегать и готовы встретить неизбежное. Но только не в одиночестве.
— Нет. Только не в одиночестве.
— Прежде, чем ты совершишь самую большую ошибку в своей жизни, подумай: стоит ли умирать из-за трупа какой-то проститутки?!
— Стоит. И умирать... И убивать... И даже отправиться в ад!..
Я понимаю, что Голди мертва, ее идеальные груди не поднимаются, как они поднимались бы, если бы она дышала. Полиция. Они уже едут, хотя никто кроме убийцы и меня не знает, что совершено убийство. Жди, я найду и разорву твоего убийцу Голди!
Теперь можно не прятаться, это уже необязательно, дыши ровно, старик, докажи, что ты еще на что-то способен, какого черта, умирать, так с музыкой.
Дамы. Порой им нужно только выговориться и поплакать, и они снова как ни в чем не бывало.
В воздухе чувствуется напряжение. Она мягкая, тёплая, почти невесомая. Её духи — это сладкое обещание. И на глазах у меня выступают слёзы. Я говорю ей, что всё будет в порядке. Что я спасу ее от того, чего она боится, и увезу её очень-очень далеко. Я говорю ей, что я люблю её... Глушитель превращает выстрел в шепот. И пока она умирает, я держу ее в объятиях. Мне никогда не узнать, от чего она убегала. Деньги по ее чеку я получу завтра.