Удивляюсь вам, — отозвался прапорщик Клюгенау, — как вы, такой нетерпеливый, смогли выждать девять месяцев в утробе своей матери?..
У нас в России так издавна повелось, что подчиненные всегда умнее своих начальников.
Удивляюсь вам, — отозвался прапорщик Клюгенау, — как вы, такой нетерпеливый, смогли выждать девять месяцев в утробе своей матери?..
У нас в России так издавна повелось, что подчиненные всегда умнее своих начальников.
Слушать вас — всё равно что соблазнять замужнюю даму или курить гашиш: и вредно, и приятно...
Клюгенау улыбнулся:
— А вы не смейтесь… Я вам не сказал, что влюблён, но чистый облик женщины возбудил во мне желание жертвовать для неё. Поймите, что в любви никогда нельзя требовать. Мальчик бросает в копилку монеты и слушает, как они там гремят. Когда-нибудь он вынет оттуда жалкие рубли. Я же хочу бросить к ногам женщины не копейки — разум, страсть, мужество, долготерпение, надежду и, наконец, самого себя. Неужели, Карабанов, эти чувства могут прогреметь в её сердце, как копейки в копилке?
Кто слишком быстро хочет стать начальником своих начальников, может кончить подчинённым своих подчинённых.
— Кажется, Вы очень любите животных.
— Люблю.
— А как насчет людей?
— Терплю, но не очень.
Жившая в своем веке просвещенного абсолютизма, она была женщиной умной, образованной. Естественно, она не жаловала придворных дураков:
— Если один дуралей камень в Неву закинет, так потом сорок Вольтеров не знают, как его оттуда вытащить.
Терпению мы учимся с годами. Чем меньше остаётся жить, тем легче нам даётся ожиданье.
Тут вы чувствуете: вашему терпению вот-вот придет конец. Ваш ангел-хранитель, видимо, улетел прочь, а его место сейчас займет черный мохнатый бес.