Бэтмэн: Начало (Batman Begins)

— Ты сильнее, чем твой отец.

— Ты не знал моего отца!

— Но мне знакома твоя ярость, немыслимый гнев, превращающий бесценную память о любимых тобой людях в яд, отравляющий душу. И вдруг думаешь, если бы любимые люди никогда не жили на свете, это бы избавило тебя от боли.

0.00

Другие цитаты по теме

— Не говори о бабушке. Я не хочу о ней говорить. Не могу.

— Почему?

— Потому что… потому что я ничего не хочу чувствовать.

— Но мы должны о ней говорить. Мы не можем перестать её помнить или любить, лишь потому что это больно. Она никогда не переставала нас любить.

Чтобы нанести удар, надо твердо стоять на ногах.

Семья обшей кровью не заканчивается, но и не начинается. Семья всегда рядам когда хорошо, плохо они помогают тебе даже когда это больно.

Покинутый чувствует только свою боль и только о ней и думает. Никто не спрашивает себя, каково приходится покинувшему. Мучается ли он своим выбором, страдает ли оттого, что побоялся общественного осуждения и остался с семьею, своими руками вырвав у себя сердце? Каждую ночь он ворочается без сна, не находя себе места и успокоения. То ему кажется, что он совершил ошибку, то чувствует, что был прав, оберегая семью и детей. Время ему не помощник, оно не лечит его ран  — чем сильней отдаляется от него день, когда он принял роковое решение, тем яснее, светлее и безгрешнее становятся его воспоминания об утраченном рае, тем скорее они превращаются в тоску. И сам он себе не помощник. Он отдалился от всех, в будние дни делает вид, что занят, а по выходным ходит на Марсово поле играть с друзьями в шары, покуда его сын кушает мороженое, а жена с потерянным видом глазеет на туалеты проходящих мимо дам. Нет на свете такого ветра, чтобы развернул лодку его жизни, он обречён на стоячие воды тихой гавани. Да, страдают все — те, кто уходит, и те, кто остаётся, их семьи, их дети. И никто не властен изменить это.

Прямиком, через тернии и боль,

Ради семьи.

— Хорошо, мой брат обманывает себя.

— Дин.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы мы попробовали, вот, я пробую. Он не хочет признавать, что мама умерла. Он просто не признаёт.

— Перестань.

— Потому что если он это признает, тогда это правда. А если это правда, то с этим придется считаться.

— Я смотрю, это ведь для тебя так просто.

— Нет, не просто.

— Но у тебя хоты бы были отношения с мамой! Кому она постоянно звонила? У кого всему училась?

— Ладно.

— У тебя с ней были отношения, которых у меня никогда не было, и теперь я должен признать, что у меня этого никогда не будет?

Гнев — источник силы. Если дать ему волю — он тебя уничтожит.

— Я успел понять, что отцы приносят боль. Неважно, присутствуют они или нет. Есть такой тип опустошения, который может оставить после себя только отец. Ты была такой чудесной малюткой. Возможно, я был обречён изранить тебя.

— Ты думаешь, что я изранена? Может ты прав. Может быть этой малютке, по которой ты так сильно скучал, будет лучше без тебя и не любить тебя вообще.

Со всем тем надобно тебе знать, Панса, — заметил Дон Кихот, — что нет такого несчастья, которого не изгладило бы из памяти время, и нет такой боли, которой не прекратила бы смерть.