— Не говори о бабушке. Я не хочу о ней говорить. Не могу.
— Почему?
— Потому что… потому что я ничего не хочу чувствовать.
— Но мы должны о ней говорить. Мы не можем перестать её помнить или любить, лишь потому что это больно. Она никогда не переставала нас любить.
Для чего этот звук стал наградой за смерть?
Для кого ты танцуешь на небе фокстрот?
Ничего не приносит мне дней круговерть.
Никого не зовет твой измученный рот.
Твоя тень обнимает за плечи меня,
Высота отрывает печаль от земли.
Нам с тобой не хватило вчерашнего дня.
Дым костров да кругом корабли.
Эта жизнь будет хорошей и прекрасной, но не без разбитого сердца. Со смертью наступает покой, но боль — это цена жизни, как любовь. Так мы понимаем, что мы живы.
Если я хочу отомстить ему, просто убить его будет недостаточно.
Чтобы перед смертью он мучался от боли в сердце, нужно сделать так, чтобы он сначала обрел любовь, а потом ее потерял.
Горе и Скорбь — это раны, кровоточащие от любого прикосновения, кроме лёгкого касания руки Любви, но даже в этом случае кровотечение продолжается хотя уже и без боли.
А на Кресте не спекается кровь,
Гвозди так и не смогли заржаветь,
И как эпилог — всё та же любовь,
А как пролог — всё та же смерть.
Смерть и наслаждение, боль и радость, тревога и чудо рождения — вот пряжа, из которой соткана ткань человеческой любви.
Её смерть сделалась препятствием для другой любви. Ребёнок, которого я любил, ушёл. Но долго после её смерти я чувствовал, как её мысли текут сквозь мои. Отрава осталась в ране, и рана никак не затягивается.
... у нас тут солнце, цветы, травы... мы можем играть, бегать... а они всегда лежат там в темноте, как ночью, в толстых и холодных железных ящиках; дедушки и бабушки все старые, а дядя еще молодой...
— А зачем он себя застрелил?
— Он был очень влюблен, а когда очень влюблен, всегда стреляют себя...
— Помнишь, мы решили, что будем друзьями?
— Ага.
— Я не хочу.
— Тесса, — предостерегающе произносит Адам.
— Ничего плохого не случится.
— Но потом будет больно.
— Больно уже сейчас.
Всё в мире проходит — боль, горе, любовь, стыд, — и это, в сущности, чрезвычайно мудрый закон.
Cлайд с цитатой