Геннадий Анатольевич Григорьев

Мы построим скоро сказочный дом

с расписными потолками внутри.

И, возможно, доживем — до…

Только вряд ли будем жить при…

И, конечно же, не вдруг и не к нам

в закрома посыплет манна с небес.

Только мне ведь наплевать на…

я прекрасно обойдусь без…

Погашу свои сухие глаза

и пойму, как безнадежно я жив.

И как пошло умирать за…

если даже состоишь в…

0.00

Другие цитаты по теме

Да, вот он, дуб...

«Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам всё один и тот же глупый, бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Не верю вашим надеждам и обманам».

— Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь,  — наша жизнь кончена! Надо доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

Что это за детство, если память о нём тает быстрее, чем дымок сигареты LM над засохшей тиной берегов Луары?

Печально, но факт: чем меньше у нас денег, тем чаще мы хватаемся за бумажник.

Жизнь – это мука, мука, которую осознаешь. И все наши маленькие уловки – это только дозы морфия, чтобы не кричать.

Прости, я не смог...

Теперь я лишь сырая роса на тёплом трупе нашей любви.

Порой мне кажется, что мы только и делаем, что спускаем людей с небес на землю и рушим их мечты. Это, конечно, правильно, но иногда это ужасно. Для них.

Колыбельную песню, которую напевает смерть, можно услышать только один раз.

Ты... ты прости меня, Лиан-Чу. Прости, потому что я собираюсь сделать то, что тебе не понравится. Я всё обдумала и понимаю, что каждому нужна мама. Но ты — не они! Однажды они увидят это и тут же тебя слопают. Или прогонят тебя, и ты снова станешь сиротой.

Это не твоя семья, Лиан-Чу. Мы — твоя семья.

Не плачь, не кручинься, усни...

Пустые развёрстаны дни,

и звёздная дремлет привада.

Мерцает июль по росе.

Попробуем нынче как все -

без памяти, дома и лада.

Себя нипочём не вернуть,

но можно на срок заглянуть

туда, где мы молодо жили,

где Ялта, Аутка, причал,

где воли хотел и молчал,

где, помнишь, вино не допили.