— У нас семейный сбор!
— Какой семейный сбор? Мама уехала в Детройт!
— О! О! Я могу её заменить!
— Гадость!
— У нас семейный сбор!
— Какой семейный сбор? Мама уехала в Детройт!
— О! О! Я могу её заменить!
— Гадость!
Почтовые ящики – лучшие питомники: в этих темных уютных туннелях счета плодятся, как кролики.
... потом в саду, вместо жёлтой юбки выдали розовые шорты. Нормальные женщины за такое уходят в дождь в одной ночнушке, хлопнув дверью по голове всем этим мерзавцам. Но Ляля всех простила. И обиду ничем не выдала, лишь чуть оттопыреная губа стучала по коленям.
О друзьях, у которых вы только что отобедали, не следует говорить гадости в радиусе ста метров от их дома.
— Ах, университет Элая Кингстона. Ты, мой сын, последуешь этой семейной традиции.
— Даже если я не хотел идти сюда?
— Как и я, как и мой отец до меня, но мы сшиты по-кингстонски, потому мы здесь.
— Это бессмыслица!
— Это то же самое, что я сказал своему отцу.
— Подожди, что?
— И это тоже сказал... И он говорил мне то же самое, что говорю тебе, слово в слово.
— Как такое возможно?
— Я так же сказал. А он это сказал... И это тоже.
[Светящаяся фигура на башне:]
— Уходите из моего университета!
— Окей, что-то новое.
— Отправим вперёд Тиш — проверим, клюнет ли он на неё.
— Если он не клюнет на Тиш, то он либо гей, либо покойник.
— Почему ты мне никогда раньше не рассказывал, что ты был в школьной рок-группе?
— Да потому, что когда я говорю «Помню, когда-то было в школе», ты сразу отрубаешься!
— Прости, что?
— Нельзя портить ВВП, сынок.
— Да ладно, всего-то пару раз было.
— Тридцать восьмой раз уже!
— Но не сотый же.