В зарослях сорной травы,
Смотрите, какие прекрасные
Бабочки родились!
Есть у бабочки день один,
У меня лишь немного больше.
Мне хотелось бы жить и жить
И подольше и как-то проще.
Чтоб на всё мне хватило сил,
Чтоб на всё мне хватило времени.
Чтобы жизни успеть вкусить,
Чтоб успеть развязаться с целями.
Очень короток век людской,
Как-то дольше пожить бы хотелось.
Чтобы счастья мне хоть чуток
Испытать и прожить успелось.
— Что ты сочинял? — боюсь шелохнуться я.
— Те снежные узоры, что помогают бабочкам летать. Я понимаю, Грэйс. Их обязательно должны сочинять люди, — шоколадный мальчик кивает ещё раз, а я не могу обернуться.
— Боюсь, — плачу.
— А ты не бойся, слышишь?
— Не могу.
— Бабочка, — шоколадный мальчик кладёт горячие ладони на мои плечи, а потом обнимает. В его объятиях я всё вздрагиваю и вздрагиваю, цепляюсь за длинные пальцы, тонкие чёрточки, заполненные морским воздухом и кристаллами. Я не вижу шоколадных глаз и мерцания на самой их глубине, но всё ещё не могу очнуться.
На свете есть, в сущности, только одна проблема... Как прорваться? Как выйти на волю? Как разорвать куколку и стать бабочкой?
Красноречие дороже денег, славы и власти, ибо последние очень часто достигаются благодаря красноречию.
Наша жизнь — это выбор. Это скопление множества выборов, которые мы делаем на протяжении всего существования. Не всегда верных, поэтому зачастую жизнь не приносит счастья.
Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.
Cлайд с цитатой