Если что и вредно для желудка, так это смотреть, как актеры на телеэкране рассказывают о своей личной жизни.
Одна из самых больших заслуг Райкина состоит в том, что он представляет собой полную противоположность отвратительным, «смешным до тошноты» комикам, которых мы в таком изобилии импортируем из Соединенных Штатов.
– Вы, правда, жили в Италии с актёрами и бродягами?
– Ха! Моя мать итальянка... Она пианистка… Дедушка не одобрял её.
Достаточно немного воображения, чтобы ощутить, что значит судьба лицедея. Во времени он создает одного за другим своих героев. Во времени учится господствовать над ними. И чем больше различных жизней он прожил, тем легче он отделяет от них свою собственную жизнь.
Наибольшая моя проблема в том, что я не способен глубоко любить. Поэтому в отношениях с женщинами я всегда использую длинный бамбуковый шест с кожаной петлей на конце. Я набрасываю эту петлю на шею так, чтобы они не могли уйти или подойти слишком близко. Это похоже на ловлю змей.
Теперь, к концу моей жизни, я не играю на сцене, ненавижу актеров «игральщиков». Не выношу органически, до физического отвращения — меня тошнит от партнера «играющего роль», а не живущего тем, что ему надлежит делать в силу обстоятельств.
Но на будущее, когда будем тусоваться как приятели... если подеремся, не бей меня в лицо. Я этим зарабатываю. Хорошо?
Моё самое большое достижение — своя большая квартира. Я до сорока лет жил в коммуналке.
Он умел сопереживать, не разделяя эмоций друзей, считая это не изъяном души, а воспитанием чувств. Если бы он сам переживал то, что переживают друзья и — уж тем более — подзащитные... От актера же не требуют подлинных страданий на сцене.
— Главный свидетель защиты — актрисулька из Вены.
— Ромейн Хейльгер не такая, как вы думаете.
— Когда в суде слышат «актриса» — думают «шлюха». А когда слышат Вена — мы все понимаем, о чем они думают.
Я люблю умирать в кадре. Для меня это как реинкарнация: родился, прожил, умер. Роль позволяет, и для меня естественно — начал роль и закончил, все произошло.
Cлайд с цитатой