Но на будущее, когда будем тусоваться как приятели... если подеремся, не бей меня в лицо. Я этим зарабатываю. Хорошо?
Я не хотел сдавать этот козырь, по крайней мере не так рано. Но знаешь, что. Угадай, у кого есть Субару Импреза. У меня. Угадай, у кого все деньги. У меня. Кто обаятельный и привлекательный? Я. А что есть у тебя? У тебя отличные волосы, ладно. У тебя сильная челюсть, прекрасно. Но я должен сказать тебе кое-что, мистер. Над твоей харизмой надо еще поработать.
— Но так, для очистки совести, позволь тебе сказать, почему ты не едешь с нами, ладно? Не потому, что из-за тебя меня вышвырнули из самолета и подстрелили. Не потому, что ты стоял и смотрел, как тот инвалид надрал мне задницу. Я оставлю тебя здесь не потому, что из-за тебя меня чуть не прикончили в самую важную неделю моей жизни. Я оставлю тебя здесь по гораздо более важной причине: я презираю таких как ты на клеточном уровне.
— Я уже слышал такое, и я стараюсь работать над этим.
— Почему прах твоего отца в банке из-под кофе, Итан?
— Потому что он умер, Питер.
— Я знаю. Я знаю эту часть.
— Ты, что ничего не слушал?
— Я просто говорю, что нормальные люди кладут останки в урну. Это герметично запечатанная банка. Ты же ее вскрыл, когда высыпал кофе. Ты насыпал останки своего отца и закрыл ее. От этого она не запечаталась.
— Это самое глупое, что я когда-либо слышал в своей жизни.
— Сними свои очки.
— Я их только купил, хотел малость пофорсить.
— Сейчас ночь. Ты за рулём.
— Санни весь побитый. Я превратился в развалину. А у тебя ни одной царапины!
— Доктор сказал, что я так крепко спал, что не успел напрячься. Я же говорил, что крепко сплю.
— Ага. А доктор не говорил, что засыпать за рулём не рекомендуется?
— Я просто хотел дать глазам отдых на несколько секунд. Серьезно, в следующий раз постарайся не напрягаться.
У Райкина в чём проблема? Я вам объясню. На мой взгляд — Константин Райкин замечательный актёр совершенно, недовостребованный, на мой взгляд, как раз из-за своего театра. Великолепный артист! У него талант такой, знаете, такой лёгкий, как воздушный шарик. Потом, что произошло? На одном собрании рядом с этим «шариком» упало «бревно начальственное». Оно не на него упало, оно упало рядом. Но всё, что сейчас происходит уже третий месяц, вот эти крики Константина Аркадьевича — это возмущение легкого, хрупкого предмета по поводу того, что нельзя же брёвнам падать, понимаете, ведь оно же могло же и убить. Так вот, не надо брёвнами пытаться... не надо брёвнами регулировать культурную отрасль. Не надо!
Cлайд с цитатой