Не мучайся, все это условности. Их придумали люди, у которых нет остроты ума. Им нужно всегда есть за одним столом и держать зубные щетки в одном стаканчике, чтобы что-то значить друг для друга. У нас все будет по-другому.
Провокация. Роман с примечаниями
Cлайд с цитатойЧто же это такое творится-то? Обступили, бесы, все со всеми спелись, сговорились, все так, понимаешь, сплели в клубок... Не разберешь, кто за кого, кто просто парит.
Это просто шпионско-криминальный триллер, уже готовый, садись и пиши! По законам этого жанра все темные силы должны быть рано или поздно побеждены. Иначе это уже не триллер, а Кафка. Надо только помнить, что моя черная полоса абсурдна.
Как она себе все представляет? Сидит в тюрьме, он ездит к ней на свидания, носит передачи, а весь мир перемывает им кости? Это почище Кафки... Ни о ком, кроме себя, не думает.
Каждый только и ждет, чтобы присосаться к нему, человеку верующему, который всегда знал, что есть добро и что есть зло, и который шел по жизни, воздавая каждому по заслугам, — что браткам, что мэру. Но вот теперь адские силы налетели смерчем, толпа бесов кружит вокруг уже который день, а не ухватишь.
Юридическое искусство лишь на первый взгляд — знание законов и практик. Кроме этого, надо вести стратегию дела, предугадывать его развилки. Как рассуждали партнеры фирмы, надо постоянно сужать для противника коридор возможностей.
Рольф не вынесет ее процесса в Лондоне, не сможет пережить, если она окажется в тюрьме. В реальность тюрьмы в России можно было не верить, Россия далеко. А английскую тюрьму ему придется как-то встраивать в собственную жизнь. Это уже не «вальенки, вальенки...» — чужие слова чужой зазубренной песни.
В ней была все та же притягательность, то же озорство... «Вы смешная», — сказал он ей, борясь с собственным замешательством от ее нелепой убежденности в том, что жизнь — это лишь то, что у нее внутри.
Русская коррупция с самого верха, из правительства, тянется, во все международные организации проросла. А там, глядишь, и многое другое всплывет. Олигархи начнут дергаться, кто сдаст кого-то, кто сам запалится. Наше дело — за ниточки вовремя дергать.
Рольф оставил ее, как любимую собаку, привязав веревкой к фонарному столбу на станции, а сам уходит... Уходит и оглядывается. Уговаривая себя, что справится, что все рано или поздно пройдет. Но оглядывается. Потому что знает, что ни хрена не пройдет.