Где бы ни были наши близкие, они смотрят на нас. Нашу злость, нашу боль — они видят всё. И, наверное, они плачут вместе с нами. Мы, конечно, не можем вытереть их слёзы, но, живя счастливо, улыбаясь, можем хотя бы остановить их своими ямочками на щеках...
Я не хочу причинять кому-либо боль. Я хочу, чтобы мне причиняли боль. Я наслаждаюсь ею. Я хочу увидеть все миры. Оранжевый — улыбки, розовый — холод, голубой — слёзы, фиолетовый — туман, красный — злость. Даже цвет боли. Я хочу все их увидеть собственными глазами. Я хочу, чтобы мне было больно по-настоящему.
Да здравствует сцена, и счастье, и боль,
И рампы огни, и любимая роль.
Да здравствует сцена, и слезы, и смех,
И праздник, который с любовью мы дарим
Сегодня для всех.
Всё забудется с летними грозами
И закружится жизнь не спеша...
Нет той девочки с длинными косами,
Лишь тихонечко плачет душа.
Я нестерпимо, до ожогов души — живу. И вижу высшее проявление бытия в великом контрасте. В единении уродства и красоты, любви и боли, зла и добра, жизни и смерти, рождения и энтропии, тьмы и света, экстаза и агонии. В их слипшемся единстве, в их отчаянном соитии до исступления, до самоотдачи, до самозабвения. Каждую секунду я чувствую беспредельную боль и безграничное счастье. Пик бездны. А человек... Я хочу, чтобы он видел то, что вижу я. Я хочу, чтобы он чувствовал мои злые дары. Я хочу, чтобы все было — здесь и сейчас. Я хочу, вожделею, алчу, жаждую. Это, черт побери, просто сексуально. Ты видел, как бесконечно прекрасно, невыносимо жадно смерть целует жизнь? Как тесно обвивают зачатки распада любое созидание? И здесь твоя гениальность становится моим безумием. Но так и должно быть, отец, по образу и подобию. Так и должно быть.
А надо ли это делать? Надо ли резать всё, что болит, что тревожит, что дышит и живёт? Отрежешь всё лишнее — только камушек гранитный в груди и останется. Его ладони ещё помнили, какая мягкая у Вари грудь, язык хранил вкус её губ, а щёки — её страстное дыхание. Нужно ли забывать всё это? Может, всё же оставить? Да, конечно, эта память будет болеть, саднить, заставит иногда просыпаться среди ночи или вздрагивать, когда знакомое лицо померещится в толпе. Но зато — она останется с ним. Глаза, ласки, сумасшедшая страсть длиною почти в трое суток. Всё то, что превращает существование в жизнь...
... Самое лучшее лекарство от всех невзгод – это объятия близкого человека. Ты можешь быть подавлен, расстроен, разбит на тысячу кусочков… Но стоит ему тебя обнять, как все тут же становится на свои места. Кусочки складываются воедино. И ты – это снова ты...
В объятиях своего близкого человека…
Течет, покуда не иссякнет
С жизнью вместе,
Слёз река,
И на волнах ее даже зимой
Не замерзает пена.
Cлайд с цитатой