— Ну, кто же он?
— Не знаю. Не хотел разговаривать и ушел в себя, как улитка. Любопытнейший субьект.
— Ну, кто же он?
— Не знаю. Не хотел разговаривать и ушел в себя, как улитка. Любопытнейший субьект.
— А потом сядем в... в ящик, и — пифф! — поехали. — В виде пояснения Мэйсон подбросил в воздух пустую кружку и, ловко поймав ее, закричал: — И вот — пафф! — уже приехали! О великие шаманы! Ты едешь в Форт Юкон, а я еду в Арктик-сити — двадцать пять снов. Длинная веревка оттуда сюда, я хватаюсь за эту веревку и говорю: «Алло, Руфь! Как живешь?» А ты говоришь: «Это ты, муженек?» Я говорю: «Да». А ты говоришь: «Нельзя печь хлеб: больше соды нет». Тогда я говорю: «Посмотри в чулане, под мукой. Прощай!» Ты идешь в чулан и берешь соды сколько нужно. И все время ты в Форте Юкон, а я — в Арктик-сити. Вот они какие, шаманы!
Человек подвинулся ближе к печке, словно боясь, что огонь, этот дар Прометея, вдруг исчезнет.
И я дивился, почему те, которые придут за нами, обречены продолжать борьбу тех, кто уже ушел, и не видел в этом справедливости.
Выпьем за тех, кто сегодня ночью в пути. За то, чтобы им хватило пищи, чтобы собаки их не сдали, чтобы спички у них не отсырели!
Когда они заговаривали с ним, его одолевала скука, такими поверхностными, пустопорожними были их рассуждения...
Беня говорит мало, но он говорит смачно. Он говорит мало, но хочется, чтобы он сказал еще что-нибудь.
Как бы ты ни говорил, формально или неформально, всегда смотри в глаза слушающему. Вежливое приветствие следует произносить один раз, в начале беседы, и больше не повторять. Говорить, потупив взгляд, неучтиво.