Ноябрь.
Наверное, я должна быть счастлива. Почему же это не так? У меня красивая дочь. Я думаю, так и есть. Я знаю, что так и есть. Почему же я не могу смотреть на неё без содрогания? Раньше у меня был любящий муж, чудесный, нежный. А теперь я вижу только незнакомца, которого не волнует ничего, кроме его картин. Можно подумать, в них есть смысл... Это так глупо. Раньше мне хотя бы помогала музыка. Теперь — нет.
Поговори со мной. Почему ты со мной не разговариваешь?!
Ты обещал.
Это ничего не меняет. Так никогда не было. И никогда не будет.
Ты это заслужил. Всё это.
Я наконец-то всё поняла.
Благодаря тебе.
Ты показала мне, что другого выхода нет.
И даже сейчас твоя печальная улыбка только подтверждает очевидное.
Мы уже никогда не поговорим.
Знаешь... Даже несмотря на то, что ты мой враг, источник моих бед,
Ты всё равно единственная, с кем я могу поговорить...
Единственная, кто слушает.
Уж не знаю, смешно ли это звучит или жалко...
Скорее всего — и то, и другое.
Я видел собаку
У неё были уши
И большие глаза
И цепочка на шее
И обрубленный хвост
Из зада торчало
Что-то очень похожее
На безысходность
И не лаяла даже
А тихо смеялась
И я засмеялся
А потом вдруг заплакал
И собака завыла
Смертельно и страшно
А потом я свернулся
Калачиком рядом
А собака подохла
И даже из зада
Перестала торчать
У неё безысходность
Ах, бежать бы, скрыться бы, как вору,
В Африку, как прежде, как тогда,
Лечь под царственную сикомору
И не подниматься никогда.
You could have it all,
My empire of dirt.
I will let you down,
I will make you hurt...
В очевидности того факта, что мир застрял где-то между безысходностью и катастрофой, можно запросто убедиться из окна обычной квартиры.
Cлайд с цитатой